Дневник

Голова болит, отзывается Мисти. Может, из-за красок. Из-за кадмиевого красного. Из-за титанового белого. Некоторые масляные краски приправлены свинцом, медью или оксидом железа. Опять же, мало пользы в том, что почти у всех художников привычка крутить кисти во рту, чтобы заострить кончик. На худфаке постоянно предупреждают о Винсенте Ван Гоге и Тулузе-Лотреке. Обо всяких художниках, которые сошли с ума и перенесли такие повреждения нервной системы, что рисовали кистью, привязанной к мертвой руке. Токсичные краски, абсент, сифилис.

Слабость в запястьях и лодыжках — верный признак отравления свинцом.

Всё — автопортрет. Включая твой вскрытый мозг. Твою мочу.

Яды, наркотики, болезни. Вдохновение.

Всё дневник.

Просто на заметку, детектив Стилтон царапает все это в блокноте. Документирует ее каждое оброненное слово.

Мисти следует заткнуться, пока Тэбби не отправили в областной опекунский совет.

Они отмечаются у женщины в регистратуре. Расписываются в журнале за сегодняшний день и получают пластиковые значки, которые нужно цеплять на одежду. На Мисти — одна из любимых Питеровых брошей, большое кольцо желтых поддельных самоцветов, вся бижутерия мутна и поцарапана. У некоторых камней облезла сзади серебряная фольга, и они не блестят. Они — как от битых бутылок с улицы.

Мисти цепляет пластиковый значок-пропуск около брошки.

А детектив замечает:

— Старая, похоже.

А Мисти говорит:

— Мне дал ее муж, когда мы встречались.

Они ждут лифта, и детектив Стилтон сообщает:

— Мне понадобятся доказательства, что ваш муж находился здесь последние сорок восемь часов.

Переводит взгляд от перемигивающихся лифтовых номеров этажей на нее, и добавляет:

— А вам стоило бы подтвердить собственное алиби на этот же срок.

Лифт открывается, и они входят внутрь. Двери закрываются. Мисти жмет кнопку третьего этажа.

Они оба разглядывают двери изнутри, и Стилтон сообщает:

— У меня здесь ордер на его арест, — хлопает по груди своей мастерки, там, где внутренний карман.

Лифт останавливается. Двери открываются. Они выходят.

Детектив Стилтон перекидывает листы блокнота, открывая его, и читает со словами:

— Вам знакомы люди по Восточному береговому шоссе, 346?

Мисти ведет его по коридору, спрашивая:

— А должны быть?

— Ваш муж проводил для них какую-то перепланировку в прошлом году, — говорит он.

Пропавшая прачечная.

— А как насчет людей с Северного соснового тракта, 7856?

Пропавшая бельевая кладовка.

И Мисти отвечает — «угу». Да. Она видела, что там натворил Питер, но — нет, людей она не знает.

Детектив Стилтон захлопывает блокнот и сообщает:

— Оба дома сгорели прошлой ночью. Пять дней назад сгорел еще один дом. Перед этим был уничтожен еще один дом, реконструированный вашим мужем.

Все случаи — поджог, говорит он. Все дома, где Питер запечатал для кого-то свои граффити ненависти, — все попадают в огонь. Вчера полиция получила письмо от некоей группы, берущей на себя ответственность. Океаническое Объединение Борьбы за Свободу. Сокращенно — ООБЗС. Они требуют прекращения всех береговых новостроек.

Следуя за ней по линолеуму длинного коридора, Стилтон рассказывает:

— У движения превосходства белых и у Партии зеленых с давних пор имеются связи, — говорит. — От охраны природы к сохранению расовой чистоты шаг невелик.

Они добираются в палату Питера, и Стилтон объявляет:

— Если ваш муж не сможет доказать, что он находился здесь в ночь каждого пожара — я пришел арестовать его, — и хлопает по ордеру в кармане куртки.

Питерова кровать задернута шторами. Изнутри доносится свист аппарата искусственного дыхания, качающего воздух. Слышны тихие «бип» кардиографа. Доносится еле слышное треньканье чего-то из Моцарта в наушниках.

Мисти отбрасывает шторы, укрывающие кровать.

Снятие покрова. Премьера.

И Мисти предлагает:

— Будьте как дома. Спрашивайте его о чем угодно.

Посередине кровати на боку свернулся скелет — как папье-маше в восковой коже. Мумифицированный до голубой белизны, с темными молниями вен, которые ветвятся прямо под поверхностью кожи. Колени подтянуты к груди. Спина выгнута так, что голова почти касается сморщенной задницы. Ступни торчат, прямые как колья. Ногти на ногах длинные и темно-желтые. Кисти подвернуты так сильно, что ногти врезаются в повязки, которые для защиты обернуты вокруг запястий. Тонкое вязаное одеяло подвернуто под матрац. Трубки с прозрачным и желтым вьются, входя и выходя из рук, из живота, из темного вялого пениса, из черепа. Мышц сохранилось так мало, что колени и локти, костлявые ступни и кисти — кажутся огромными.

Блестящие от вазелина губы растянуты, обнажают черные дыры на месте выпавших зубов.

С открытием занавески начинает пахнуть всем: спиртовыми тампонами, мочой, пролежнями и детским кремом. Запах нагретой пластмассы. Горячий запах отбеливателя и тальковый запах перчаток из латекса.

Дневник тебя самого.