Утро, 8 ч. А. сообщает мне о том, что идет к Изе Гоббес (салат нарезать) и, что затем с узким кругом (родственники, близкие, друзья) выпьет бокал шампанского и через час будет дома. Итак, в 11 ч.30 мин. начало, следовательно, около 13 ч должна быть дома по ее словам. На самом деле приехала в 18 ч. Забыл сказать, что обо мне, как ее муже даже речь не заходила. Мое присутствие там просто невозможно, по словам моей жены, так как ее сын, Кристиан, будет там.
Уехала в 10 ч.30 мин. из дома на регистрацию брака (дочери Изы) одна, конечно. Сказала, что в 13 ч.30 мин. приедет. Появилась в17 ч.15 мин.
Накрываем на стол. А. как всегда начинает нервничать – ищет, за чтобы зацепиться. Находит. Раковина грязная и т. д. Зная ее Horrortrip, я говорю спокойно: «Послушай, день рождения; стол накрыт, подари мне хорошее настроение». Ответ, который убил меня вконец. «Я недовольна, могло быть и лучше». Я возражаю, добавляя, что очень доволен и не имею каких-либо особых желаний. И вот ответ: «А я это делаю для гостей!» Еще один Perl. К 16 ч. ждем гостей.
Впервые Аннекарина делится своим беспокойством. Отношения Вольфганга с Габриэль улучшаются и она (Аннекарина) боится, что Вольфганг женится на ней и, что (цитирую Аннекарина) «… тогда мы можем многое потерять». Мы – это Аннекарина и Вольфганг.
Заговорила с легким (едва заметным) сомнением в вопросе доверия к Вольфгангу. Почувствовав его скрытность в последнем (2 мес.) поведении и влияние Габриэль на последнего. Я объяснил лишь старую мудрость: «Нельзя быть счастливым, если прошлое не отпускает от себя ни на шаг. Точно так же нельзя и меня осчастливить. Твоя душа принадлежит семье Drügg». На что А. не стала возражать. Следовательно, о любви ко мне не может быть и речи, а отсюда и проблемы, которые неизбежны в данной ситуации со стороны А., ибо я с прошлым простился навсегда.
P. S. Правда, я сказал: «Если ты несчастна в браке со мной, то сделай предложение Вольфгангу, но я хочу только одного – открытости в отношениях.
А. хочет звонить матери и просит, чтобы я ей сообщил (по TV Kabel 555) дешевый номер телефона. На что я ответил: «Самый дешевый номер для тебя – это я.
Едем на велосипедах. Вот появляется шире, чем обычно, велосипедная дорожка. Я спрашиваю: «Знаешь, почему такая широкая?» Пауза. Продолжаю, для слепых велосипедистов. Ответ: «Да?» Без слов.
Звонит в DAK, называется Chartschenko-Drügg; звонит налоговому советнику Вольфганга – Frau Drügg, говоря при этом, мой муж, хотя она разведена. Ну и цирк! Противно!
Июнь
Сегодня за завтраком была интересная беседа и начала она ее. Для DAK нужна была бумага о зарплате, дабы получать медикаменты со скидкой. А. позвонила В. (он должен был ей платить Unterhalt в размере 2100DM в месяц) и просит дать эту бумагу. Он заявляет – я ничего не должен. Она продолжает, если так, то я должна просить о соц. помощи и тогда служащие придут к тебе. Она заключает: «Вольфганг как ребенок глуп, но я его знаю хорошо». Теперь я уже не выдержал и сказал: «Анна, положение В. замечательное, твое – хуже. И если ты и дальше будешь преследовать свою скрытую цель (о которой мне не сообщаешь), то настанет момент, где ты потерпишь сокрушительное поражение. Она говорит: «Я могу в пользу детей и В. Отказаться от денег, которые мне принадлежат». Я рассмеялся. «Есть Габи и, если В. решит с ней зарегистрироваться, тогда (и только тогда) ты потребуешь свою долю. А до этого момента, нет, так как твоя цель достижима в том случае, если В. будет неженатым. Молчание.
P. S. Такова моя жена, Annekarine Chartschenko-Drügg
Есть в тебе, Анна, нетипичное свойство для немцев – ты обладаешь замечательным гостеприимством, у тебя могут не только друзья ночевать, но и знакомые, что для немцев практически исключено.
Звонок. Frau Kunsmann (мать Sussanne). «Позовите, пожалуйста, Frau Drügg».
Я: Вы имеете в виду Frau Chartschenko-Drügg?
Естественно, после телефонного разговора, я сказал, что в кругу моих знакомых ты представляешься как Ch.-Drügg, а в кругу знакомых и родственников Вольфганга, как Frau Drügg. Тем самым доказываешь, что для тебя важнее бывший муж, чем я и, конечно же, деньги. К ним ты хочешь быть поближе.
Собирается читать свой рассказ одна женщина и мнется нарочито и т. д. Затем говорит: «Может быть, я сяду?» Я вставил: «Может быть, мы встанем?» (и уйдем, подумал).
Когда зашла речь о положении на рынке труда и о ситуации в предвыборной кампании, я стал задавать конкретные вопросы, на что она мне сказала: «Сейчас я не могу тебе точно ответить, так как я уже 10 лет, как ушла из политики. Я понял, что здесь все ясно и посмотрел на нее с состраданием, причем глубоким.
Придралась к тому, что я пыль не вытер с телевизора, обозвав меня последним лентяем, добавив к тому, что живу за их счет. Я заметил, что причина в другом.
Тут я спросил ее: «Я не мою посуду каждый день?» – Моешь.