Дневник ангела

Логично бы было - посвятить некоторые главы "Дневниковых записок..." чеховскому Беликову или (кроме шуток!) Кощею Бессмеpтному, да боюсь - меня несколько неправильно поймут. Или - поймут. Понимание же вообще, как мне кажется, противопоказано читателям, слушателям и т.п. (жителям, если мы понимаем под "текстом" и жизненный пусть человеческий также). Понимая, выделяя явление понимания из общего действа восприятия произведения искусства, человек лишается способности наслаждаться бессмысленной красотой; только не-понимая, но бесстрастно созерцая, он сможет позволить себе одновременное и этическое, и эстетическое наслаждение от одного объекта в один момент времени, тогда и только тогда - проявится высокий смысл искусства: смысл, одинаково заложенный и в математической формуле, и в "хорошо темперированном клавире", и в иконе, и в сонете.

Объяснить, как я уже говорил, можно все. Любые поступки, любые ситуации, если правильно разобраться и их природе, - строго детерминированы, хотя бы потому, что человек не способен совершить ничего сверх своей воли. Но за чувствами любви наблюдать интереснее... И если мы будем считать любовь происходящим во времени и пространстве строго детерминированным процессом, то, я думаю, этот процесс будем нам несколько более интересен для наблюдения, чем скажем, процесс пищеварения или отстрела инакомыслящих, хотя и - не менее логичен. Но люди редко задумываются над логикой собственных чувств: они-де "сакральны", "астральны" да ещё и "святы"! Однако, и "святость" любого понятия (или субъекта) - исследуется, так как она является прямым следствием некоторых человеческих рефлексов и комплексов. Так и любовь...

- Если я прикажу какому-нибудь генералу порхать бабочкой с цветка на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой и генерал не выполнит приказа, кто будет в этом виноват - он или я?

- Вы, ваше величество, - ни минуты не колеблясь, ответил маленький принц.

А. де Сент-Экзюпери "Меленький принц".

Я несколько потеpял нить pассуждений о "данной паpадигме текстов". Что ж, "ridentem dicere verum"!

Жизнь как книга, книга как жизнь, - но так ли это забавно и ново? Да ведь нет же... Ведь многие жили и писали именно так. Оставаясь в сущности "авторами" (но, нет, скорее - соучастниками) одного сюжета, они проборматывали его всю жизнь, споря с собою, обманываясь и возвращаясь снова... Все романы Андрея Белого - то так, то сяк видоизменяющаяся история взаимоотношений отца и сына, кое-где запутанная безысходными любовными интригами. Или Майкл Муркок с его "мега-эпосом", где несчастный Бессмертный воин вечно тщетно пытается обрести любовь и покой: инкарнации сменяются инкарнациями, а боль - остается. Да мало ли! Вот Юрий Наумов уже второй десяток лет поет бесконечный блюз о "возвращении домой", к маме, а Майк Олдфилд по шестому разу переигрывает свой первый альбом "Tubular Bells"...

Однако, мне было пpедписано пpедложить читателям единственно веpный метод воспpиятия "Дневниковых записок...". Я надеюсь также, что пpедложенный выше метод пpименим не только к моим текстам, а ко всем текстам вообще, учитывая, что, собственно, "текстом" может являться и "pяд столбов", и "цепь событий". Но: "suum cuique placet".

Нет, не комментарии и не приложение к тексту - реальная его часть, часть меня, моей любви, моей литературы.

Так что, - не собиpаюсь откpывать Амеpику, пpосто ввожу вас (вместе с собой) в пpавила игpы, котоpые, котоpая... вы - обязательно должны наконец смеяться, но - котоpая (я повторюсь) называется "жизнь"...

Уф-ф.

Извините, это было необходимо. До встpечи.

Глава 4.

"Золото в глазури".

"...Вы скажете - это упадок. Быть может,

вы правы, и мы упадочники в своем развитии, а быть

может, всякое развитие ведет к упадку. И жизнь

последовательное вырождение, подготовляющее

смерть."

А.Белый "Возврат"

*

Вот: упадок нам.

А вот мы входим в "область символов"...

И не случайно здесь (и не только в данной главе) великое множество слов взято в кавычки. Эти слова, порой, так легки, так неизъяснимо тонки, что - рассыпаются, лишь только стоит притронутся к ним. Кавычки словам нужны для верности, или, как говаривал один крапивинский персонаж, - "для крепкости".

Постижение мира через причудливо преломляющий суть кристалл - не единственный ли способ увидеть некую таинственную истинность?

Стало быть, - прочь.

Еще и ещё раз повторить, что литература наша XX-ого века (за зарубежную - не скажу, стоит на границе переводчик) обязана лишь двум людям - Андрею Белому и Велимиру Хлебникову. Что так? - спросите вы, - неужели же нет других более достойных кандидатур для "руководящего и направляющего"? Но смотрите сами. Их методами пользуются и по сей день; они, превратившись в природные металлы, живут в опытах нашей жизни, нашего творчества.