Дневник ангела-хранителя

— Ненадолго. — Она взглянула на Бонни. — Я могу наносить визиты только тогда, когда в том есть необходимость. Но мы скоро увидимся.

Ирина вытерла слезы, потом поднесла мои руки к губам и поцеловала их.

— Я тебя люблю, — прошептала я, и она улыбнулась, прежде чем сесть рядом с Грэмом на кушетку, где тот лежал, храпя и капая слюной, и положить голову ему на грудь.

Я ринулась вверх по лестнице, в комнату Марго.

Та стояла перед зеркалом, одними губами произнося неслышные слова.

Я не смогла удержаться.

— Марго! — выдохнула я. — Мама внизу, быстро!

Она не обратила на меня внимания, продолжая репетировать свою речь. Речь, которую я хорошо помнила.

Я знаю, ты очень разочарован во мне, и я знаю, что мама тоже была бы разочарована… — Ее глаза начали наполняться слезами. — Но, как говорила леди Макбет, что сделано, то сделано. Решишь ли ты выгнать меня, зависит от тебя.

Я видела ребенка, когда он был эмбрионом, наблюдала, как он кружится и разворачивается, пока наконец не устраивается аккуратно, как алмаз на красной подушке, его бедное сердце вздрагивает. Маленький мальчик. Мой сын.

Марго закончила свой монолог и еще некоторое время пристально смотрела на себя в зеркало. На мгновение наши отражения слились. Мы были близнецами, находящимися по разные стороны смертности. Только глубина наших глаз была разной. Марго смотрела так, как смотрит человек, приблизившийся к мосту над пропастью. Мои глаза были глазами человека, уже перешедшего этот мост.

Она медленно стала спускаться по лестнице.

— Папа?

Он всхрапнул, все еще во сне. Она позвала снова. Ирина нежно подтолкнула его, и он проснулся. Марго тут же охватил страх. Она надеялась, что Грэм продолжит спать и она выйдет сухой из воды. Он резко сел и огляделся. И увидел лицо Марго.

— Ты в порядке? Что случилось?

Грэм перекатился и пошарил в своих волосах в поисках очков.

— Ничего, ничего, папа, — поспешила заверить его Марго.

Желаемое выдавалось за действительное.

— Иди сюда и сядь, — невнятно произнес он.

Марго послушалась, пряча глаза. Она уже плакала. Грэм добрался до кухни.

— Ты белая как простыня, — сказал он. — Ты хорошо себя чувствуешь? Сядь, я приготовлю чай. Ужасно спать так долго. А мне, знаешь, снилась твоя мама…

— Да? — спросила Марго. Слезы катились по ее щекам.

— Она сказала мне, чтобы я лучше за тобой присматривал. Подумать только! — прокричал Грэм из кухни.

Марго ничего не ответила. Вместо этого она впилась ногтями в бедра, чтобы не заплакать вслух. Я наблюдала, как Ирина приблизилась к ней и обхватила ее за талию.

Когда Грэм вернулся и увидел лицо Марго, то поставил поднос и взял ее руки в свои.

— В чем дело, дорогая? — очень нежно спросил он.

Марго закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Я, стоя рядом с ней, положила руку ей на плечо.

— Думаю, я беременна, папа.

Я отвела глаза. Вид папы, состарившегося в мгновение ока, опрокинувшегося в скорбь, невозможно было вынести. Но подняв глаза и увидев выражение его лица, я поняла: то была не скорбь, не разочарование, не гнев — по крайней мере, он не чувствовал всего этого в отношении Марго.

То был портрет поражения.

И на портрете этом был мазок ребенка его и Ирины, которого они решили не оставлять.

— Успокойся, — прошептала Ирина. — Ей нужно руководство, а не осуждение.

Грэм медленно наклонился клипу Марго, так близко, что она увидела печаль в его глазах.

— Что бы ты ни решила сделать, ты должна взвесить все очень, очень тщательно, не слишком думая о настоящем, но в первую очередь о будущем. — Грэм плюхнулся рядом с Марго и взял ее ледяные, дрожащие руки в свои. — Он любит тебя?

— Кто?

— Отец ребенка.

— Да. Нет. Не знаю. — Теперь Марго говорила шепотом, слезы скатывались с ее губ на колени.

— Потому что, если он тебя любит, у тебя есть шанс. Если же не любит, ты должна думать о собственном будущем.

Марго желала, чтобы Грэм закричал на нее, вышвырнул ее вон. Его логические обоснования еще больше ее запутывали. Я положила руку Марго на голову. Ее сильно стучащее сердце успокоилось.

— Мне нужно выяснить, любит он меня или нет, — спустя несколько мгновений сказала она.

— Выясни, выясни, — кивнул Грэм.

Он посмотрел на фотографию Ирины на каминной полке как раз в тот момент, когда Ирина улыбнулась мне, прежде чем исчезнуть, уйдя туда, откуда явилась.

— Там, где есть любовь, ничто не может тебя остановить.

Я вспомнила, что уже знала ответ. И уже знала, как разрешить ситуацию. Мне хотелось только, чтобы кто-нибудь другой рассказал мне, как это сделать, подтвердил, что я не злая, раз хочу избавиться от ребенка.