Дневник ангела

– В этих вопросах тебе никто не советчик, Лонлизефель. Единственное, что я могу сказать – это то, что в каждой женщине есть что-то демоническое. Как говорится: Все бабы – ведьмы. Ну или демоны, в нашем случае!

– Сам придумал?

– У Гоголя подсмотрел.

2

Мы с Лилит встретились на крыше многоэтажки, находившейся неподалёку от центральной больницы нашего городка.

– Зачем мы здесь? – Удивлённо спросил я её.

– Ты показал мне своё любимое местечко, теперь я решила показать тебе своё.

– Больница? И что в ней тебя привлекает? Муки и страдания людей?

– Лилит обиженно отвернулась.

– Иди к чёрту, ангел!

– Постой, – я схватил её за руку, – прости, я просто неудачно пошутил.

Она серьёзно посмотрела на меня.

– Полетели, шутник.

Мы кружили над больницей, петляя между высокими трубами, прячась за фасадом, старательно избегая взгляда людей. Лилит выбрала один из карнизов, с которого открывался вид на окна отделения хирургии.

– Видишь тех людей? Они пришли к своему отцу, который несколько дней лежит здесь. Его доставили после аварии, и я наблюдаю за ним с момента поступления.

– И?

– Пару часов назад он умер. Сейчас врач сообщит об этом его детям.

Врач начал что-то говорить, с такого расстояния было не разобрать, но по выражению лиц посетителей, было понятно, что Лилит права. Женщина заливалась слезами, начала кричать и вырываться из рук брата, крепко обнимающего её.

– Вперёд, Лонли.

Пара мгновений, и мы уже на соседней крыше. Крыше операционной.

– Сейчас под нами, уже четыре часа, врачи борются за жизнь маленького мальчика, попавшего под машину. Водитель успел вовремя затормозить, но удар всё равно оказался сильным для маленьких костей. А вон там, через несколько пролётов, его мама и папа, молящиеся за жизнь и здоровье своего покалеченного дитя.

– И ты находишь в этом отраду, Лилит?

– Вовсе нет. Видишь ли, Лонли, у меня никогда не было родителей и никогда не будет детей. Мой дом – огненный котёл, каждое утро терзающий тело. Здесь я вижу настоящую любовь и, наверное, мечтаю, что когда-нибудь почувствую нечто подобное. Глупо…для демона.

Я сжал руку Лилит и резким движением потянул за собой вверх.

3

Море тихонечко волновалось внизу, играясь с лучиками тёплого заходящего солнца. Мы стояли на утёсе, вдали от города, вдали от рутины, вдали от суеты. Вдали от жизни и смерти.

– Красивое место, Лонли.

– Честно говоря, никогда здесь не был. От прохожих слышал, что летом здесь неплохие экскурсии. Подумал, что здесь нам будет…

– Хорошо.

– Лилит присела на землю, растопив жаром своей кожи снег, моментально высушив траву под собой.

– Иди ближе, а то замёрзнешь. – Вытянув руку в мою сторону, сказала она.

– Я же ангел и я не…

– Ты идиот. – Улыбнувшись, перебила меня Лилит.

Я сел рядом с ней, обнимая своим крылом её крыло. Она была тёплой как поздняя весна, гораздо теплее солнца, которое я вижу каждый день, выходя на площадь Элизиума.

– Ты знаешь, Лонли, – Лилит нежно опустила свою голову ко мне на плечо, – я никогда не чувствовала себя по-настоящему любимой. В неоновых лабиринтах ночных клубов, соблазняя мужчин, я чувствовала лишь их порочные желания, жажду и похоть. Их члены волновались, но сердца не трепетали. Они обжигали меня кострами своего вожделения, огнём, который я чувствую каждый день, просыпаясь. Но я привыкла это делать. Привыкла вызывать похоть, сгорая вместе с душами этих бедолаг. Да что там…тебя я тоже хотела лишь соблазнить. Хотела поспособствовать падению ангела.

– Лилит…

– Я никогда не чувствовала себя любимой. Никогда, – Лилит подняла на меня взгляд, – до этого момента.

Она смотрела на меня глазами цвета яркого каштана, но не было в них ничего демонически-палящего. Я тонул в завораживающих тёплых огоньках счастья, несущих спокойствие и умиротворение в мою беспокойную душу. Я хотел погрузиться в них, хотел до конца времён забыться в красоте этих блестящих лучиков. А дальше были её губы. Губы, которые были слишком близко, чтобы сопротивляться поцелую. Долгожданному и желанному. Необычному и будоражащему. Тёплому и нежному, переворачивающему всё моё представление о мире. Поцелую, который отозвался в моей душе энергией тысячи солнц, готовой вырваться наружу. И все мои мысли в этот момент потекли тихой речкой красивых строк…

Я чувствовал её дыханье

И сердцебиенья быстрый стук.

А за одно её касанье

Я был готов на сто лет мук.

И платье с плеч её скользнуло тихо,

Упав на мокрую росу.

Я подхватил её так дико,

Сжимая бёдра на весу.

И погружаясь в аромат той кожи

И в буйный всплеск её волос,

Я чувствовал, как до приятной дрожи,

Спина краснела от полос,

Что раскалёнными ногтями она оставила на ней.

И искушённый я страстями,

Всё прижимал её сильней.

И вечности, казалось, будет мало, чтобы насладится её стоном, пронзающим ночную тишину. Мы лежали на траве, укрывшись крыльями. Я чувствовал её тепло, её дыхание и каждое прикосновение.

– Ничего не будет как раньше, Лонлизефель, ничего.

Суббота

1

Ночную тишину прервал боевой клич. Изерафель обнажил свой огненный клинок.

– Parricidam mori! – Закричал он, занося меч над собой.