Дневник aртистa

У меня действительно была пробковая доска, а на ней действительно был план боевых действий. Мне нужно было находить всех людей, которые могли мне что-то рассказать о шоу-бизнесе, как в нем все устроено и куда к кому пойти, чтобы группу продвинуть. Эти люди называли имена еще кого-то, может быть, давали телефоны. Все имена помещались в списках. Каждому нужно было отдать диск и потом звонить и спрашивать: «Ну что, ну как?» Друзья-музыканты читали мне лекции, как и что устроено. Из них мне стало понятно: чтобы обеспечить будущее своей группе, мне нужно заполучить контракт со звукозаписывающей компанией.

Звукозаписывающие компании оказалось не так-то легко найти. Оказалось, что добрый десяток контор, который так себя называл, занимался непонятно чем, но уж точно ни с какими артистами контракты не подписывал и никуда их не продвигал. На поиски уходило время. Знакомство с Сашей Кушниром принесло мне удачу.

9 января 2004 года

Давайте проводим время,

И сделаем это вместе,

И где-нибудь в темном месте

Забудем, забудемся, где мы.

Хотим воевать со снами.

Хотим воевать с богами.

Но так, чтоб они — не с нами.

И, глядя на труп кумира,

Мы выкурим трубку мира.

11 января 2004 года

Мысли.

Нужно ли быть безумным, чтобы быть артистом?

Да — потому что все вокруг как сговорились говорить про мою зажатость и скованность. Нет — потому что стоит быть самим собой.

Цель творчества — это самовыражение?

Да, поэтому тот, кто готов тут же, на сцене, умереть за каждую свою песню, — это тот, кого мы действительно любим. Нет, потому что если в жизни людей ничего не поменяется от моего творчества, тогда зачем я этим занимаюсь. Думаю, что самовыражение — это не цель, а средство для служения.

Читаю автобиографию Бренсона. Крайне экстремальный парень. А я любитель комфорта. Интересно, я много теряю от этого в жизни?

Кто-то порезал мне новые штаны. Прямо донизу. Мне мужик сказал один: «Извините, у вас штаны сзади пополам разошлись». С таким трудом купленные. Где справедливость? Опять жить без штанов.

12 января 2004 года

Уезжаю.

Про концерт романсов.

Я знаю, что некоторые граждане боятся, что мы рок-обработкой всю обедню романсам испортим. Так я вам говорю: это так здорово и так красиво, что бояться совершенно нечего. Так что 16 января — велком.

Последнее время из меня почему-то лезут каламбуры, и объяснению это не поддается.

Когда язык подвешен,

то все бывает даром.

Прекрасная картина —

«Девочка на шару».

Дневника у меня сроду не было. А теперь есть.

15 января 2004 года

Хотите знать, что мы делали последние три дня? Мы ездили в одно место, где начали писать новый альбом. Это настолько охренительно, что даже страшно.

Парень, который у нас рулит звуком, ни на кого на свете не похож. У него дома, как входишь, висит фотка с английской королевой. Мы приходим и ну смотреть. А я говорю: «Могу вывесить фотку с Путиным». — «Подумаешь, — говорит директор, — я тоже могу». — «А с английской королевой?» — «Не можем», — покивали мы хором. У него есть смешное выражение: «спил башки». Вот, короче, то, что мы там делаем на студии, — это просто полный спил башки.

Раньше меня перло от концертов. Теперь удовольствие — это и репетиции, и запись. Раньше было так: пришли мрачные люди, напряглись — ух! — и потащили. Сейчас это просто полет какой-то. Все время кручу одну новую песню у себя в колонках и не могу остановиться. Даже стыдно. Хотя мне сказали, что стыдиться того, что прет, не надо.

Завтра концерт. Мы такие вдохновленные. Романсы — приходите лучше, а то чудо пропустите. ЦДХ.

Послезавтра концерт. «Секстон».

Все так здорово… ух…

18 января 2004 года

Про постконцертье. Чувство юмора распоясалось совсем. Невозможно его никуда заткнуть. Лезет, зараза. Мне тут один умный человек сказал, что чем дальше, тем больше концерты превращаются в какие-то юморины или смехопанорамы. Ничего не могу с этим сделать. Надо смириться.

Креатив господ поклонников. Слегка опытный артист привык получать собственные фотографии, стада коров, мягких игрушек, инсталляции, букеты, продукты питания — от печенья до грибов. Но такого… Сижу в ванне. Слышу: «А что это за мясо?» — «Какое, — говорю, — мясо? Я ничего не слышу, сейчас выйду из ванной… Ну, что тут у вас?» — говорю. Надо заметить, что у меня дома пребывает четыре человека. Все стоят вокруг какого-то бумажного пакетика. У него мокрое донышко почему-то… «Да вот, сырое мясо, — говорят мне, — кто-то тебе подарил. И к нему записка: «Ты меня убиваешь…» Смотрю… «Не, — говорю, — ребята, это не мясо. Это сердце». В пакете лежало сердце.

Комментарий. Есть фильм такой «Любит — не любит». Там девушка, которая Амели играла, домогается безумно дяденьку врача-кардиолога. И подбрасывает в один момент ему сердце. У всех по фильму шок. С большой такой буквы большой такой шок. Так то французы. У них нервы слабые. А тут посмотрели-посмотрели и сказали: «Ну че, надо его в морозилку. Наверное, черепахам скормим. У них как раз корм закончился» Цинизм, понимаешь. А что делать? Черепашки-то хищные, а мы вегетарианцы…

Как родилось название «Butch» / Бучч.