Дневник артиста

Первый концерт.

Прямо на «Максидроме» мы объявили, что скоро будет наш первый концерт. Прошло уже больше полугода, как группа всплыла на поверхность, а концертов все не давала. Это было странно. На самом деле мы ждали, что предложения повалятся, а они все не валились. Тогда мы решили начать сами. Договорились с клубом «Бармалей», где рок-концерты сроду не проводились. Делали глупость за глупостью. Кончилось тем, что стали сами продавать билеты, и продали штук двести через фанатов. На концерт пришло пятьсот человек. Мы по нашим глупейшим договоренностям с клубом получили тысячу долларов, и большую часть пришлось выплатить за спецэффекты — циркачам, которые плевались огнем на концерте.

Заключение контракта.

Любой артист скажет, что заключение контракта со звукозаписывающей компанией — это то, что отделяет тебя от пропасти, в которой безвестность, будь ты хоть трижды талантлив. Ходят легенды о том, что стоящий коллектив находят сами, за него сражаются и бьются лейблы. Может, с кем-то так и бывает, но я что-то в это не верю. После «Нашествия» вокруг нас стали виться лейблы. С каждым мы вели длительные переговоры, встречались во всевозможных кофейнях и в их офисах, где стопками валялись топовые тогда исполнители, которые сейчас давно канули в Лету. Их диски висели на стенках в красивых рамочках. «Вот бы и мне так», — думалось мне.

Запахло контрактами. Один лейбл предложил все условия — и съемки двух клипов, и всяческую раскрутку с расчетом, что контракт будет заключен на сорок пять лет. На другом лейбле мне честно сказал человек с мышиным лицом: «Ну вы на большие вложения не рассчитывайте, действовать будем осторожно, все время будем предпринимать шевеления». Слово «шевеления» мне не понравилось. Мне не захотелось шевелений, как-то это показалось мне оскорбительно, и мы разошлись. В третьем месте мы дошли даже до обсуждения сюжета первого клипа. Отобедали с генпродюсером в охотничьем ресторане, и он сказал: «Больше десятки на клип не дам». — «Ну и не надо», — говорю, и мы разошлись. Это вообще-то нормальные деньги, но мне тогда казалось, что лейбл нужно выбирать в первую очередь щедрый, который за деньгами не постоит. Мне казалось, что все должно быть очень дорого, иначе фигня. У меня был составлен бизнес-план, который требовал от звукозаписывающей компании что-то около двухсот тысяч долларов на первое время. Никто почему-то не был готов вкладывать такие деньги в неизвестную группу. В одном месте сказали: «Сто вложим и аппаратуру купим, ты как?» — «Мало», — говорю. И давай искать другого. В итоге мы подписали контракт с лейблом, генеральный продюсер которого курил душистый трубочный табак, а в кабинете у него стояла большая подзорная труба. Мне кажется, это были решающие факторы.