Дневник бессмертного

Не рискуя подниматься по истлевшим ступеням, священник выудил из-под плаща грубую веревку с трезубцем на конце и, раскрутив, закинул ее в распахнутый люк чердака. Дернул. И ловко принялся забираться.

Вот он уже наверху.

– Скорее!

– Нет! – Я отступила. – Беги. Жди нас у дороги, ведущей к замку Вайн.

Отец Ян тихо выругался, но настаивать не стал, а последовал моему совету. Выдернул трезубец и исчез на чердаке. Послышались его шаги и тут же стихли.

Всхлипнув в последний раз, дверь рухнула внутрь мельницы, и в скрывающий меня полумрак ворвались с десяток вооруженных мужчин. Я поправила складки платья, в густом полумраке мельницы оно светилось призрачным сиянием, и вызывающе сложила руки на груди.

– Она здесь, господин.

– Одна.

Мужчины почтительно расступились, и на пороге появились двое: высокий широкоплечий мужчина и невысокая, закутанная в длинный плащ женщина.

Вацлав…

Чуть пригнувшись, он перешагнул порог первым и неспешно направился ко мне.

– На что ты надеялась, сбежав и прячась тут? – Он остановился в шаге от меня. Я смело посмотрела в его светящиеся янтарным отсветом глаза.

– Просто хотела взвесить все «за» и «против». Кстати, прости за несдержанность в чувствах. Надеюсь, лед прикладывать не пришлось? – Я даже изобразила милую улыбку и незаметно огляделась в поисках возможного пути отступления, но оскорбленный мною в самых лучших чувствах женишок отчего-то не спешил обрушить на меня весь свой праведный гнев. Он вернул мне улыбку, обошел кругом и обнял меня за плечи.

– Смею тебя обрадовать. Наша свадьба больше не нужна, ни моей госпоже, ни мне. Я благодарю всех богов, что избавили от стольких лет ненависти, на которые я бы с радостью пошел, будь на то воля Матери. А сейчас, дорогая моя, планы изменились! Вместо брачного ложа ты ляжешь на жертвенный камень. Больше твоя жизнь нам не нужна, а вот смерть послужит для всеобщего блага и победы над бессмертными демонами.

– Что?! – Я отступила, глядя на невысокую, закутанную в плащ фигурку, внезапно появившуюся из-за спины почтенно склонившегося перед ней Вацлава. Неужели все подстроено? Катарина спешила не спасти Влада, она спешила умереть? Но как? Зачем? – Кто вы?

– Ты меня не знаешь… – Фигура остановилась. Руки стянули капюшон, и я уставилась на хищное, молодое лицо Матери или… мадам Матильды? Она совершенно не изменилась, только волны черных волос были заплетены в длинную, спадавшую на высокую грудь косу. – До недавнего времени и я не знала тебя. Точнее, знала, но как дальнюю родственницу Изабеллы Мареш. Но… ты забыла, что я везде имею уши и глаза. Ты – Катарина, дочь Изабеллы, полукровка, которую я приказала убить! Я не прощаю подданным измены и лжи, и ты умрешь, как и должно, но для начала послужишь благой цели. Ты заберешь с собой в священное пламя того, кто, как и ты, не должен был родиться! А чтобы ты не предупредила о моем приказе Владислава Вайнского, я заберу из твоей памяти нашу встречу и мои слова.

Слуги ведьмы связали мне грубой веревкой запястья, а Вацлав, выполняя ее безмолвный приказ, больно стиснул горячими ладонями мое лицо, заставляя смотреть на Матерь. Ее глаза засветились яркими изумрудами, затем ее лицо, а после и вся она исчезла в сгустке зеленого пламени. Я хотела зажмуриться, чтобы избавиться от боли в обожженных ярким светом глазах, но не могла. Просто стояла и смотрела на колдовской свет…

Пока не почувствовала себя свободной. Свободной?

Распахнув глаза, я оглядела пустую мельницу и села на мешках. Сквозь изъеденные временем бревенчатые стены в мельницу проникал призрачный свет взошедшей луны.

А где оборотни?

Я вскочила и бросилась к двери. Заперта… Как и была после того, как ее закрыл отец Ян. Хм… Если Вацлав и Матерь мне приснились, тогда куда делся священник? Он вроде сбежал в тот миг, когда они пожаловали на мельницу…

Прижавшись щекой к двери, я осторожно выглянула в проделанную лезвием его ножа довольно внушительную брешь. Никого!

Вдруг между деревьями я заметила движение. Мой взгляд остановился, и… картинка словно приблизилась, являя мне сцену битвы. Несколько одетых в черное, почти растворившихся в сумраке мужчин держали оборону против пары десятков больших белоснежных зверей.

Затем пришли звуки: лязг стали и хриплое рычание.

И тут я увидела его.

Сердце замерло, испуганно бухнуло и затрепетало так, словно вознамерилось выпрыгнуть из груди.

Влад!

Мужчина, сражавшийся рядом с ним плечом к плечу, как-то неестественно выгнулся, замер и рассыпался белой, искрящейся в лунном свете пылью.

Не медля больше ни мгновения, я толкнулась в дверь, раз, другой. Наконец она с надсадным скрипом поддалась, и я бросилась бежать. Не задумываясь о том, что будет. Не вспоминая того, что было!