Дневник безумного старика

– Извините, пожалуйста, – сказал я, укладываясь в кровать. Я отсутствовал менее десяти минут. Они как раз доели мороженое. Сеанс возобновился. Еще минут на сорок-пятьдесят я предоставил себя в распоряжение господина Судзуки. Когда в половине пятого он ушел, я пошел к себе в кабинет. За все это время можно было спокойно тайком покинуть второй этаж. Их план не удался: я неожиданно вышел в коридор и, к несчастью, наткнулся на О-Сидзу. Если бы я не встретился с ней, они бы не догадались, что мне известна их тайна. Но это еще не все. Если подозревать их в еще большем коварстве, то Сацуко, зная о моей недоверчивости, предположила, что я могу пуститься на розыски во время перерыва между двумя сеансами, и, решив представить мне возможность убедиться, нарочно послала О-Сидзу за кока-колой, чтобы я ее увидел. Она, вероятно, подумала: «Пусть старик все узнает. Чем скорее он поймет, тем скорее покорится неизбежному». Мне показалось, что я слышу ее голос: «Да не надо так волноваться, соберись с мужеством и спокойненько ступай к себе».

С половины пятого до пяти я отдыхал. С пяти до половины шестого лежал на доске. Потом полчаса отдыхал. За это время гость со второго этажа наверняка ушел, вероятно, еще до окончания сеанса иглоукалывания. То ли Сацуко ушла вместе с ним, то ли, чувствуя себя неловко, сидит одна на втором этаже, но она не показывалась. Сегодня я видел ее только за обедом в полдень. (Вот уже два дня, как мы обедаем с ней вдвоем.) В шесть часов появилась Сасаки, чтобы вывести меня на прогулку. Я спускался с веранды в сад, как неожиданно показалась Сацуко.

– Госпожа Сасаки, сегодня я погуляю с папой.

В беседке я сразу же спросил:

– Когда ушел Харухиса?

– Сразу же после того.

– После чего?

– После того, как выпил кока-колу. Я сказала ему, что ты узнал о его присутствии, и его внезапный уход наоборот покажется странным...

– Я не думал, что он такой пугливый.

– Он беспокоился, что дядя превратно истолкует происшедшее, и настойчиво просил меня все тебе объяснить.

– Оставим это.

– Ты можешь думать, что тебе угодно, но на втором этаже больше свежего воздуха, чем внизу, только поэтому мы поднялись туда и выпили кока-колы. Старики немедленно все истолковывают в дурном свете. Дзёкити сразу бы понял, как надо.

– Ладно, пусть так. Мне все равно.

– Ну, не совсем.

– Но ведь и ты меня правильно не понимаешь.

– Что ты имеешь в виду?

– Допустим, между тобой... я говорю: «допустим», – между тобой и Харухиса что-то есть, я вовсе не собираюсь поднимать из-за этого шум.

Она недоверчиво смотрела на меня, не говоря ни слова.

– Я не проболтаюсь об этом ни жене, ни Дзёкити, – все останется в тайне.

– Ты мне позволяешь пойти на такое?

– Может быть.

– Ты с ума сошел!

– Может быть. Наконец-то ты поняла? Ведь ты так умна.

– Но откуда у тебя такие мысли?

– Я сам уже не могу наслаждаться любовными приключениями, зато мне доставляет наслаждение по крайней мере смотреть на других. Вот до чего доходят люди!

– Тебя приводит в отчаяние, что для тебя все кончено?

– Но я могу испытывать ревность. Пожалей меня.

– Ты можешь убедить кого угодно. Пожалеть-то я могу, но я не хочу ради твоего удовольствия жертвовать собой.

– Какая же тут жертва? Разве, доставляя мне наслаждение, ты сама не получаешь удовольствия? Разве ты не будешь наслаждаться больше меня? Мое положение действительно достойно жалости.

– Смотри, как бы я опять не дала тебе пощечину.

– Не будем обманывать друг друга. Впрочем, не обязательно Харухиса, это может быть Амари или кто-то другой.

– Как только мы приходим в беседку, сразу же начинается такой разговор! Пойдем погуляем, – у тебя не только ноги немеют, у тебя вся голова отравлена. К тому же госпожа Сасаки наблюдает за нами с веранды.

Дорожка достаточно широка, чтобы по ней ходить вдвоем, но с обеих сторон леспедеца так разрослась, что идти было невозможно.

– Листва такая густая, все время цепляется за ноги. Держись за меня крепче.

– Если бы я взял тебя под руку.

– Каким образом? Ты такой низенький.

Она шла слева от меня и вдруг перешла на правую сторону.

– Дай мне палку. Держись за меня правой рукой.

Она предоставила мне свое левое плечо и, взяв в руки палку, стала раздвигать ветви леспедецы...

……………………………………………………

6 августа.

...Продолжаю вчерашнее.

– А как к тебе относится Дзёкити?

– Я сама бы хотела это знать. А что ты думаешь по этому поводу?

– Не знаю. Но я стараюсь особенно не думать о нем.

– Я тоже. Мои вопросы его раздражают. Правды он мне не говорит. Одним словом, меня он больше не любит.

– А если у тебя появится любовник?

– Он как-то сказал в шутку: «Появится так появится, делать нечего. Пожалуйста, не стесняйся».

Но похоже, он говорил серьезно.

– Любой бы так ответил, если ему жена заявляет такое. Кто хочет признать свое поражение?

– У него, по-видимому, кто-то есть, какая-нибудь танцовщица из кабаре, какой я была когда-то. Я согласна на развод, если смогу видеть Кэйсукэ, но он разводиться не намерен. Он говорит: «Жалко Кэйсукэ, а еще, если ты уйдешь, папа будет плакать».

– Он подсмеивается надо мной.