Дневник безумной мамаши

По совпадению городок, где вырос Стивен и где до сих пор живут его родители, всего в паре миль. Это местечко побогаче, но такое же тихое, старомодное — идеальное прибежище для тех, кто одной ногой уже в могиле. Несмотря на то что наши родители живут почти по соседству, мы редко устраиваем совместные семейные посиделки. Из соображений безопасности, потому что наши семейки ненормальные. Это не сразу бросается в глаза. Но ядовитый плющ тоже такой симпатичненький — так и хочется потрогать, — а потом месяц чешешься. Поэтому оба наши семейства собирать можно только по большим праздникам и на похороны. На свой страх и риск.

Мои родители, Боб и Терри Томас, практичные и консервативные люди. Папа — менеджер среднего звена в сети продуктовых супермаркетов, мама — учительница начальной школы. Последние двадцать пять лет они ни разу не переезжали и только один раз делали ремонт. Ужинают они тем, что окажется в холодильнике, всегда ровно в шесть тридцать после местных новостей. Хотя все мы взрослеем и умнеем — в разной степени, конечно, — эти ужины всегда проходят одинаково, что внушает спокойствие. Список гостей за последние годы изменился: муж Николь больше не приходит (и хорошо — вряд ли это понравилось бы его новой жене), зато являются Стивен и бабушка, которая переехала к моим родителям. Но в основном мало что изменилось с тех пор, как мы с Николь были детьми.

Даже разговоры.

Что бы ни происходило в нашей жизни или в мире, семейный ужин непременно подразумевает семейные сплетни. Радости и несчастья. Победы и унижения. Дяде Лео удалили подозрительную опухоль (доброкачественную), кузина Лидия встречается с бывшим уголовником. Все равно что ужины с Мэнди и Анитой в «Фрутто ди соль», только в параллельном мире и без разговоров о сексе. И хотя я все время жалуюсь, что каждый месяц приходится ехать за город, на самом деле мне это нравится. Напоминает, откуда я родом (или о том, как хорошо, что я оттуда свалила) и как важно иметь семью. Даже если кое у кого из семейки крыша поехала.

Так оно и есть. Если кто-то и убежден в существовании «нормальных» людей, моя семья навсегда развеет его иллюзии. У моих практичных и консервативных родителей есть свои практичные и консервативные заскоки. Отец страдает противоестественной привязанностью к телесериалу «Диагноз — убийство», а мама после тридцати лет работы в начальной школе не может спокойно смотреть на человека, у которого насморк, — она должна вытереть ему нос. Неважно, чей это нос. Недавнее превращение Николь из Бетти Крокер[9] в Марию Магдалину говорит само за себя. А еще есть бабушка.

У меня были идеальные, просто сказочные отношения с моей восьмидесятилетней бабулей — ровно до того дня, как я решила выйти замуж. После серии шпилек и подковырок, попыток манипулировать мной, пассивных и активных демаршей, невиданных выкрутасов я наконец прозрела и поняла, что эта милая, любящая старушка в жизни не позволит, чтобы всеобщее внимание переключилось с нее на меня. Ей было не вынести, что внучка узурпировала положение самого популярного члена семьи. Поэтому она и делала все, что в ее силах, чтобы сорвать свадьбу. Да, эта энергичная старушенция — метр пятьдесят семь в наимоднейших ортопедических туфлях — использовала несколько отвлекающих маневров. В том числе за тридцать пять дней до свадьбы заявила, что она, а следовательно, все ее потомство по женской линии — еврейки и поэтому о венчании в пресвитерианской церкви не может быть и речи. Когда я решила все же не отменять венчание, она назвала меня антисемиткой и рванула из комнаты. (На соревнования по игре в бинго, но Бог явно был не на ее стороне: она так и не выиграла ежемесячный чек от социальной службы.)

Повстречайте ее в темном переулке — и ничто не екнет в вашей безмятежной душе. Но на сеансе семейной терапии она смертельно опасна.

Однако время лечит все раны, и вчерашняя звезда сегодня не больше чем пшик. Когда ажиотаж вокруг моей свадьбы улегся и мы со Стивеном стали всего лишь очередной замужней парой, наступил мир. Все-таки бабушка есть бабушка, и кто, как не она, пришивала мне на платье эмблему герлскаутов.

Предаваясь воспоминаниям, я услышала, что у двоюродной бабушки Люси случился микроинсульт.

На самом деле Люси не двоюродная, а троюродная, а то и пятиюродная и живет в Висконсине. В детстве я провела у нее целое лето и с тех пор души в ней не чаю. Тогда Люси уже стукнуло шестьдесят, но энергии и обаяния ей было не занимать, и она разрешала мне все. Ее поведение никак не вязалось с моими понятиями о том, каким должен быть пожилой и вообще взрослый член семьи. Она до сих пор моя самая любимая родственница.

Поэтому, узнав о микроинсульте, я одновременно огорчилась и была рассержена. Во-первых, микроинсультов, как и микроопераций, не бывает. Плевать, что пишут в медицинских учебниках! Тем более если вам, как Люси, восемьдесят девять. Я была рада услышать, что прогнозы хорошие, и поклялась завтра утром первым делом позвонить ей. Страшно даже подумать, что я могу ее потерять. Мое знакомство с Люси просто дар божий.