Дневник Благодати

Этот мир полон страданий, и, несмотря на все свои недостатки и ошибки, Церковь остается местом, куда человек может принести свои раны, и где он может искать смысл жизни во времена отчаяния и борьбы. Один старик, шаркая, подошел ко мне и проворчал: «Бог наградил меня болезнью Паркинсона. Как же я могу думать, что Он прислушивается к тому, что я хочу сказать в молитве?» Также, одна женщина рассказала, в каком отчаянии она молилась в течение 19 лет брака, наполненного насилием со стороны ее мужа. Я слышал о самоубийствах, о врожденных дефектах, о детях, оказавшихся под колесами грузовиков, об изнасилованных подростках. Другая женщина (сегодня она — рукоположенный пастор) вспоминала о черном периоде после смерти ее сына, когда она полтора года не могла заставить себя молиться. Однажды она закричала: «Боже, я не хочу умереть вот так, безо всякого общения!» Но даже после этого ей потребовалось еще полгода прежде, чем она снова начала молиться.

Как-то на собрании к микрофону подошел двадцатилетний парень и начал распекать меня за то, что я не воспринимаю буквально библейские обетования о вере, способной двигать горы. Я согласился, что мне не помешало бы больше такой детской веры, но в то же время я не могу оскорблять боль страдающих людей, говоря им, что их вера в чем-то ущербна. От таких страдальцев я научился, что жизнь — это не проблема, которую нужно разрешить, а тайна, которую нужно прожить. Молитва не предоставляет нам нерушимых гарантий. Она — лишь определенное обещание того, что мы проживаем эту тайну не одни.

Авторская колонка в журнале «Христианство сегодня»,

март 2007 года

6 августа Путешествия с Уэсли

В поездку по Великобритании я взял с собой для чтения по утрам «Дневник Джона Уэсли», описывающий день за днем служение этого неутомимого евангелиста. Иногда получалось так, что я вечером приезжал именно в тот город, о котором читал утром в путевых заметках Уэсли.

Но какая же между нами была разница! Я переезжал из города в город в комфортабельной машине, а по вечерам обращался к дружелюбной аудитории, заплатившей за вход. Джон Уэсли ездил на лошади под дождем и снегом, проповедовал по четыре-пять раз за день огромным толпам в открытом поле и сталкивался с недовольными оппонентами.

Прочитав «Дневник» Уэсли, я был впечатлен физической выносливостью, аскетическим образом жизни и абсолютным посвящением этого человека группам верующих, возникшим по всей Британии. С другой стороны, я не мог не заметить с его стороны недооценку окружающих красот и культурных богатств. Когда взгляд Уэсли падал на цветник, он тут же заявлял: «Что может радовать всегда, так это — познание и Божья любовь». Оказавшись возле одной из великих исторических памяток Англии, он отметил: «Как мало времени осталось до того момента, когда это здание — да и вся земля — исчезнет в огне!»

Насколько ценим мы эту жизнь с ее дарами искусства, красоты, музыки и любви, в то же время служа бедным и собирая сокровища Царства?

Уэсли однажды высказался об опасности богатства: «Я не представляю, как, в силу самой природы вещей, можно заставить любое религиозное пробуждение длиться долго. Религия неизбежно порождает усердие и бережливость, которые непременно обогащают. Но как только начинает умножаться богатство, то же самое происходит и с гордостью, гневом и любовью к этому миру во всех его проявлениях».

Я узнал, что если в Англии сохранятся нынешние тенденции, то через тридцать лет там уже не останется методистов. Я обращаюсь мыслями к своей собственной стране — самой богатой и при этом, — все еще одной из наиболее религиозных. Что будут узнавать историки о современной американской церкви лет через двести? На память приходит высказывание Гилберта Честертона: «Упасть — всегда легко: существует несметное число ангелов, из-за которых человек падает, и только один, помогающий устоять».

Авторская колонка в журнале «Христианство сегодня»,

ноябрь 2007 года

7 августа Позорное прошлое

Я воспитывался расистом и хорошо помню, как Юг практиковал совершенно законную форму апартеида. Так, в магазинах в центре Атланты были три вида туалетов: для белых мужчин, для белых женщин и для цветных. На бензоколонках были два питьевых фонтанчика: один — для белых, другой — для цветных. Гостиницы и рестораны обслуживали только белокожих клиентов, а когда «Закон о гражданских правах» сделал такую дискриминацию незаконной, многие владельцы просто закрыли свои заведения.