Дневник больничных будней и вечного оптимизма

Еду в больницу, чтобы подписать направление. Внутри очень много людей. Передо мной человек тридцать: есть время, чтобы почитать мудрые изречения Спинозы. Подобное чтение возвышает, поднимает над всем суетным и дает ощущение свободы. Пока я стояла в ожидании своей очереди, ко мне пришли важные мысли. Очень непростой, но значительный этап завершился. Этап моего внутреннего взросления и становления. И я осознала, что все эти годы со мной неустанно была незримая поддержка докторов, родных, друзей и вовсе незнакомых людей. Мне открывались двери и люди – всё, что было нужно для моего восстановления. Всё это время шло врачевание души, ее восстановление и исцеление. И сегодня, как раньше, я снова сама с собой, наедине со своей жизнью, словно пришла в точку нулевого отсчета. Я поняла одну важную вещь: если я счастлива в настоящем моменте, то всегда впереди и уже строю будущее. То, которое хочу, чтобы наступило. Время может обогнать только по-настоящему счастливый человек.

Сердце пловца

Смотри, сколько много сияющих глаз
В каждом моменте смотрят на нас,
И времени нет сомневаться, грустить,
Когда же иначе счастье растить?

Трудно представить несчастного принца,
Суровых северных далей любимца,
Вздыхающим горько о давних годах,
Вместо мечты о новых победах!

Давай повернем на фартовый градус,
И вычислим храбро верный радиус.
Теперь можно плыть с ветерком в экспедицию –
Давай установим эту традицию!

Сердце пловца без воды жить не может,
Иначе оно изнутри скукожится.
Давай окунем его в самую глубь,
И сможет оно океаны вдохнуть!

Пойдем загадаем у Солнца желание –
Всецело отдаться в руки Призвания.
Пройти все моря, пристать к берегам,
И сотни лучей освещают нам дорогу!

Смотри, сколько много сияющих глаз
В каждом моменте смотрят на нас.
И времени нет сомневаться, грустить,
Когда же иначе счастье растить?

Глава третья

Обычно я прихожу к Вячеславу Ивановичу к десяти. До этого времени я успеваю дома почитать или записать что-нибудь в тетрадь. Выйдя из дома, я иду по Центральной улице, любуясь природой и слушая голосистых птиц, которые поют в любую погоду, будь то теплый весенний денек, дождливый будень или бодрящее морозное утро, дохожу до дома с аистами. Как-то раз настолько ушла в размышления, что пропустила его и опомнилась, когда тот остался далеко позади. Ох, и смеялись надо мной!

Заходя в дом, раздеваюсь, оставляю рюкзак и прохожу в мастерскую, где обычно Вячеслав Иванович уже трудится с подносом и линейкой.

«Здравствуйте, Вячеслав Иванович!» – громко говорю я, чтобы он меня точно услышал.

«Здравствуй, здравствуй! Проходи», – говорит он мне в ответ.

Надеваю фартук и сажусь. Первым делом проверяю кисти. Если они жесткие, мою их и промасливаю. А одним глазком подсматриваю за Вячеславом Ивановичем, наблюдаю, как он работает над каким-нибудь пейзажем или цветами. Удивительное дело: если смотреть за его руками в обычной жизни, то можно увидеть, как дрожат его пальцы. Но как только он берет кисть и начинает рисовать, рука становится твердой, неколебимой.

«Как матушка?» – спрашивает всегда он.

«Хорошо», – отвечаю.

И я приступаю к своей работе, к тому, на чем вчера закончила. В мастерской всегда есть третий – Тихон Иванович, рыжий кот, свернувшийся на подоконнике и греющий свое брюхо возле батареи.

Затем к нам заходит Таисия Васильевна, смотрит, что рисует Вячеслав Иванович. Обычно ей очень нравится то, что у него получается.

«Вон, какие птички красивые. Слав, а вот здесь-то тоже надо сделать!» – вставляет свое веское слово Таисия Васильевна.

«Сделаю, Таис. Еще руки туда не дошли», – отвечает Вячеслав Иванович.

«Ааа, ну тогда ясно. Всё с вами понятно», – и поворачивается в мою сторону, чтобы посмотреть, что я делаю.

«Вячеслав Иванович, видел, как она работает? У нее здорово получается», – делает свое заключение Таисия Васильевна.

«Пускай трудится, Таис. Ты ее не хвали, а то она зазнаётся!» – отвечает ей в ответ.

«Трудись, трудись!» – поворачивается он ко мне.

И так продолжается наш творческий процесс. К полудню Таисия Васильевна идет на кухню, чтобы разогреть суп. Наливает всем по тарелкам и зовет обедать.

«Слав, обедать пора. Уже двенадцать!» – кричит она нам.