Дневник – большое подспорье…

11/1 67. Со мной случилось наверное то, что так справедливо порицала А. А., «я провалилась в себя»[278]. Я хочу лежать, думать, читать, переписывать свои Дневники и приводить в порядок свой архив (что мы вчера начали с Сашей[279]). И всё.

15/1 67. Елена Сергеевна на днях привезла мне перепечатанный Фридин дневник. Надо читать – и думать – как приготовить его к печати?

Вчера получила первую рецензию на «Софью Петровну». Неумную (или, точнее, неосведомленную, думает, что Коля едет в ссылку!), но я не вправе сердиться, ибо сама в ту пору не понимала, что значит 10 лет без права переписки. Где же им что-нибудь понимать!

19/1. Кроме любви в письмах – множество глупых разговоров вокруг. Одна женщина утверждала, что я живу в Америке и оттуда пишу Шолохову… Другая, что Шолохов меня бросил с двумя детьми и оттого я ему мщу. Третья, в похвалу мне, сказала: она такая смелая, словно она мама Евтушенки… Что делается в этих головах!

22/1 67. Если бы видеть в своей судьбе задуманную кем-то целесообразность, то – зачем послана мне болезнь сердца, отделяющая от людей, мешающая всякому движению? Чтобы я успела сделать свое: расшифровать Дневники, ахматовские и неахматовские, написать книгу о поэзии Ахматовой, привести в порядок архив.

25/1. Мне передали, что на городской партийной конференции говорили о рукописях, печатающихся за границей. Их разделили на 2 разряда: нарочно и не нарочно. Мой Шолохов попал в не нарочно.

Это чистая правда: я не только не посылала свое письмо на Запад, но и специально не хотела, чтобы оно попало туда. Но откуда это может быть известно – вот вопрос?

26/1. Арестован Алик Гинзбург.

И – раньше, чем он – какие-то его друзья…

Когда, когда, когда из нашего быта уйдет это слово?

4/II 67. Живет Толя. Приходит он поздно, когда я уже сплю – видимся только утром, когда я мечусь, мою посуду, пью чай. Человек он безусловно внутренне значительный и литератор насквозь; интересный, со своим путем и миром; мужского типа – сильный, повелительный.

И еще странная радость: в № 12 «Нового Мира» напечатан лестный отзыв Белкина обо мне[280]. Очень смешно – какой беспорядок!

7/II 67. Не сплю – Люша с другими разгребает пожарище, а там «все стены пропитаны ядом» – не в блоковском, а в буквальном смысле[281]. Стены не сгорели и в них – разнообразные ядовитые пары. Кругом разлита ртуть.

Сегодня уезжает Толя.

Несколько раз мы с ним забалтывались до нарушения моего режима, и мне потом жестоко приходилось за это платить. Кроме того, меня мучило то, что нет Маруси – и в квартире грязь и полуголод – при госте это особенно неприятно. А все-таки я рада, что человека этого рассмотрела поглубже. Он – стоящий. Понимает стихи, думает о поэзии интересно. При этом где-то в глубине добр. И где-то в глубине – циник. Высокомерен, раним, обидчив. Жил здесь очень интенсивной жизнью – с утра до ночи в делах, встречах, выставках, приятелях, выпивках. Что-то в «Пионер», что-то в «Знамя». Сил много, хотя больной. Я прикидываю на свои 30 лет: такая я была? Я была более поглощена нашей работой, меньше – всем другим.

Об АА с ним интереснее говорить, чем с кем-нибудь. Помнит очень точно.

5/III 67. Сегодня годовщина смерти АА.

Панихида у Всех Скорбящих, потом все у Нины [Ольшевской]. И я звана. Но я не пойду – сердце, как акробат, выделывает бог знает что.

Вчера – год назад – она была еще жива, она, огромная память России. А еще сутки и ее нет. Как это можно постичь?

11/III – 14/III. Цель, для которой нужны слишком сложные, хитроумные или гнусные средства – цель дурная, хотя бы в том смысле, что она несвоевременная, придуманная, абстрактная, не органическая. И она уж сама неизбежно диктует дурные средства.

Если цель своевременна – она естественно вытекает из всего предыдущего и потому понятна большинству передовых людей и уже тем самым может быть осуществлена без гнусных средств. Она осуществляема с помощью труда слова, проповеди и – если она своевременна – очень малым количеством выстрелов.

Если для осуществления цели надо применять дурные средства – следует задуматься, верно ли выбрана цель.

– А как же пророки? Они всегда ставят цели далеко-далеко впереди.

– Да, конечно. На то они и пророки. Но они и не говорят, что цель, ставящаяся ими, достижима сейчас, сегодня, завтра или послезавтра. И вместе с целью они всегда показывают и путь (своею жизнью) – и притом – благой. Путь труда, самоотверженья; долгий путь труда – над собой и другими.

Главное дело культурного человека – есть изощрение культуры, завоевание новой ее высоты, и расширение ее, охват ею всех людей.