Дневник Бриджит Джонс

В книге ещё говорится, что когда ты пытаешься справиться с трудностями, ты как бы попадаешь в коническую спираль в форме раковины, где на каждом витке есть точка, которая очень болезненна и тяжела. Это и есть твоя личная проблема, или больное место. Когда ты находишься в узком, остром конце спирали, ты очень часто возвращаешься к этой ситуации, поскольку круги вращения довольно маленькие. Но если ты продолжаешь двигаться, то будешь попадать в проблемные точки все реже и реже, хотя все же придется туда возвращаться, но когда это произойдет, ты уже не должен чувствовать, что вернулся в исходную точку.

Теперь, когда я протрезвела, меня волнует вот что: я не уверена, что на 100 процентов уверена, что поняла, о чем она мне толковала. Уф-ф-ф.

Позвонила мама, и я пыталась обсудить с ней, как трудно быть женщиной и, в отличие от мужчин, иметь строгое предназначение репродуцировать человечество, но она лишь сказала:

– О, честное слово, дорогая. Вы, девочки, сейчас просто слишком разборчивы и романтичны: просто у вас слишком богатый выбор. Я не говорю, что не любила папу, но, понимаешь, нас всегда учили не бояться постоянно, что кто-нибудь собьет тебя с ног, а «мало ожидать и много прощать». И, честно говоря, дорогая, дети – это ещё не все, что должно быть. Я хочу сказать, ты не обижайся, я никого не имею в виду, но если бы я могла вернуться в прошлое и выбирать, я не уверена, что стала бы…

О, боже. Даже моей собственной матери хочется, чтобы я никогда не рождалась.

* * *

14 августа, понедельник

131 фунт (здорово – перед собеседованием превратилась в гору жира, а ещё у меня прыщ), порций алкоголя – 0, сигарет – много, калорий – 1575 (но меня стошнило, так что реально – около 400).

О, боже. Я в ужасе из-за собеседования. Сказала Перпетуе, что пошла к гинекологу – знаю, что надо было соврать про дантиста, но не смогла упустить возможность помучить самую любопытную женщину в мире. Я уже почти готова, осталось лишь закончить макияж, а заодно потренироваться в высказывании мнений по поводу правления Тони Блэра. О, господи, кто же секретарь теневого кабинета? Черт, черт. Вроде, кто-то с бородой? Черт: телефон. Не могу поверить: в трубке ужасающий подростковый голос, который снисходительно, с южнолондонским акцентом протянул нараспев:

– Здра-авствуйте, Бриджит. Вас беспокоят из офиса Ричарда Финча. Сегодня утром Ричард уехал в Блэкпул, так что он не сможет встретиться с вами.

Перенесли на среду. Придется врать про рецидив в гинекологическом состоянии. Что ж, теперь надо занять чем-то остаток утра.

* * *

16 августа, среда

Ужасная ночь. Ходила из угла в угол, вся в поту, в панике вспоминая разницу между ольстерскими юнионистами и СДЛП и с кем из них связан Ян Пасли.

Вместо того чтобы проводить меня в офис для встречи с великим Ричардом Финчем, меня оставили в приемной, где я сорок минут обливалась потом и думала: «О, боже, кто же министр здравоохранения?» Затем меня подхватила певучая личная ассистентка – Пачули, которая щеголяла лайкровы-ми велосипедными шортами и гвоздиком в носу. Она уставилась на мой костюм, как будто в страшно ошибочной попытке выглядеть поформальнее я нарядилась в шелковое бальное платье до пола «Лора Эшли».

– Ричард сказал идти в конференц-зал, понимаете, о чем я? – пробормотала она и устремилась по коридору.

Я помчалась за ней. Она ворвалась через розовую дверь в просторный офис, заваленный кипами рукописей. С потолков свисали телеэкраны, стены украшали какие-то таблицы, а к столам были прислонены горные велосипеды. В дальнем конце располагался большой длинный стол, за которым как раз происходило собрание. Когда мы приблизились, все как один обернулись и воззрились на нас.

Пухленький мужчина средних лет с курчавыми светлыми волосами, в рубашке из грубой ткани и огромных красных очках подскакивал вверх-вниз на конце стола.

– Давайте! Давайте! – говорил он, подняв кулаки, как боксер. – Я думаю, Хью Грант. Я думаю, Элизабет Херли. Я думаю, как такое может быть – прошло два месяца, а они все ещё вместе. Я думаю, как он будет выпутываться из этого. Вот! Как мужчина, у которого подруга имеет внешность Элизабет Херли, может исполнить оральный секс с уличной проституткой и выпутаться из этой истории? Что случилось, почему она не в ярости?

Я не верила своим ушам. А как же теневой кабинет? Как же мирный процесс? Он, видимо, пытался решить для себя: как он сам мог бы выпутаться из проблемы с проституткой. Неожиданно Ричард взглянул прямо на меня.

– Может, вы знаете? – все юнцы, сидевшие за столом, уставились на меня. – Вы. Вы, должно быть, Бриджит! – нетерпеливо воскликнул он. – Как мужчина с красивой подругой умудрился переспать с проституткой, быть пойманным и выпутаться из этого?

Я перепугалась. В голове не было ни одной мысли.

– Ну? – подбодрил он. – Ну? Давайте, скажите же что-нибудь.

– Ну, может быть, – ляпнула я первое, что пришло мне на ум, – это потому что кто-то проглотил… улики?