Дневник Бриджит Джонс

Сделав это важное примечание, он вернулся к молнии. Если бы не Шерон с ее разглагольствованиями о паразитизме и не бутылка вина, добрая половина которой была выпита мной, я безвольно рухнула бы в его объятия. Но я вскочила и стала натягивать юбку обратно.

– Вот это самое дерьмо и есть! – заклокотала я. – Как ты смел так подло, трусливо и по-скотски со мной заигрывать? С моральным паразитизмом, пожалуйста, не ко мне! Чао!

Это было потрясающе. Видели бы вы его лицо. Однако, оказавшись дома, я погрузилась в тоску. Может, я и поступила правильно, но наградой мне будет одинокая старость и тело мое сгрызет овчарка.

Февраль Муки святого Валентина

Среда, 1 февраля

57 кг, алкоголь: 9 порц., сигареты: 28 (но скоро я точно брошу, так что пока можно укуриваться хоть до одурения), калории: 3826.

Все выходные после провала с Дэниелом я старательно держала хвост пистолетом. Бормотала под нос: «Самоуважение» – и – «Ха!» – чтобы не завопить: «Но ведь я его люблю-у-у!..» Курила отвратительно много. В одной книге Мартина Эмиса есть персонаж, заядлый курильщик, который хочет закурить сигарету даже тогда, когда еще не докурил предыдущую. Будто с меня списан. Приятно было рассказать Шерон, какая я героиня Сопротивления. Но потом я позвонила Тому, и он сразу все понял и вздохнул: «Бедняжечка ты моя». Я замолкла, чтобы не расплакаться от жалости к себе.

– Ну смотри, – сказал Том. – Теперь он от тебя не отстанет. Не отстанет!

– Да нет, – печально произнесла я. – Все испорчено.

В воскресенье ездила к родителям. Они закатили огромный обед, ради которого была погублена не одна свиная жизнь. Мама щеголяла ярко-оранжевым загаром и вообще была необыкновенно самоуверенна. Она только что вернулась из Албуфейры, где провела неделю с Юной Олконбери и Одри, женой Найджела Коулза.

Утром она ходила в церковь, где над ней вострубили ангелы и на нее снизошло откровение: она поняла, что викарий – голубой.

– Это все от лени, доченька, – высказала она свой взгляд на феномен гомосексуализма. – Просто нежелание утруждать себя отношениями с противоположным полом. Взять хоть твоего Тома. Да были бы силенки – он давным-давно бы с тобой встречался, а не морочил бы тебе голову этой идиотской «дружбой»!

– Мама, Том понял, что он гей, в десятилетнем возрасте…

– Ну право слово! Будто ты не знаешь, как эта дурь в голову лезет. Если с такими как следует поговорить – мигом отрезвеют.

– Значит, если я с тобой как следует поговорю, то смогу убедить тебя бросить папу и закрутить любовь с тетей Одри, я правильно понимаю?

– Ну, это ты уже ерунду мелешь, – ответила она.

– Полностью согласен, – вклинился папа. – Тетя Одри похожа на чайник.

– Бога ради, Колин! – рявкнула на него мама, что меня очень удивило, так как обычно она на него не рявкает.

По окончании обеда папа выразил подозрительно настойчивое желание произвести техосмотр моей машины, хотя я уверяла его, что с ней все в порядке.

Я явно выставила себя не в лучшем свете, продемонстрировав неумение открывать капот.

– Ты в маме ничего странного не заметила? – смущенным и напряженным голосом обратился он ко мне, возясь с масляным щупом и протирая его тряпочкой. Проделывал он все это не то чтобы с беззаботным видом – если оценивать с фрейдистских позиций. Но фрейдистка ли я – вот вопрос.

– Помимо ярко-оранжевого цвета кожи? – спросила я.

– Да… я имею в виду ее обычные… э-э… черты.

– Ну, она как-то уж очень разошлась по поводу голубых…

– Нет, это ерунда. Просто викарий сегодня явился в новом одеянии, и она из-за этого завелась. Правду сказать, вырядился он немного экстравагантно. Только что вернулся из поездки в Рим с аббатом из Дамфриса. С головы до пят в ярко-розовом. Нет, не заметила ли ты в маме чего-то ей не свойственного?

Я стала соображать.

– Да нет, если честно. Разве что уж очень пышет самоуверенностью.

– Хм-м, – он не стал больше расспрашивать. – Ладно. Езжай, пока не стемнело. Передавай привет Джуд. Как у нее дела?

Папа захлопнул капот с видом человека, довольного завершенной работой, но грохнул им с такой силой, что я испугалась, не сломал ли он себе руку.

Надеялась, что в понедельник с Дэниелом все разрешится, однако на работе его не было. И вчера тоже. Я хожу будто не на работу, а на вечеринку, где должен появиться парень, которого планирую закадрить. Начинаю беспокоиться, что проявляю недостаточно взрослости и серьезности (как же карьерный рост?), опускаясь до уровня школьной дискотеки. В конце концов удалось выведать у Перпетуи, что Дэниел уехал в Нью-Йорк. И он-то наверняка закадрил крутую стройную американскую девицу по имени Вайнона, которая ходит с пистолетом, не натягивает юбку обратно в самый ответственный момент и вообще являет собой полную мою противоположность.