Дневник чайного мастера

Отцу бы все это не понравилось.

Глава 3

Поздним вечером следующего дня я стояла на дорожке, ведущей от чайного домика к воротам, и собирала мяту. Бледные песчинки молча подрагивали между камнями, словно вода вокруг забытых островов. Тут же росли три чайных куста, зелеными языками пламени поднимавшиеся к совершенно ясному небу. Я положила листки мяты в рот и забралась на холмик около ворот, откуда виднелась дорога к нашему дому, вьющаяся между дрожащими тенями редких деревьев. Самое пекло уже закончилось, и церемониальная одежда не казалась такой жаркой. Ноги устали от неудобных сандалий, и руки болели.

Утром отец проснулся, как только слепящий свет солнца сменился, став нежно-золотым. Обычно в день чайной церемонии он не будил меня так рано, но в этот раз был строг. Конечно, это было наказание за то, что вчера я допоздна засиделась у Саньи. Он давал мне задания одно за другим, даже три за раз, и, когда мама вышла к завтраку, я уже успела вычистить сад, принести больше обычного воды в чайный домик, дважды подмести там пол, развесить разноцветные фонарики внутри и снаружи, проветрить церемониальную одежду, вымыть и высушить котелки, чайники и чашки, расставить их на деревянном чайном подносе, вытереть пыль с чаши в саду и трижды передвинуть скамейку на веранде, пока отец не остался доволен.

Когда же он наконец освободил меня от всех этих дел, с каким же удовольствием я пошла к воротам ждать гостей. Весь день после завтрака я так ничего и не ела, поэтому сейчас жевала листочки мяты, чтобы хоть как-то унять чувство голода. Вечернее солнце слепило, в ушах стоял звон висевшего под крышей колокольчика. Дорога была пустынной, а небо бездонным, и я ощущала, как мир вокруг меня движется — так дышит сама жизнь.

Поднялся и стих ветер. Воды, укрытые в темных глубинах земли, продолжали свое движение, тени меняли формы.

Наконец на дороге появились три фигуры в синей униформе, едущие на солнцекаре в нашем направлении. Как только они поравнялись с деревьями, я позвонила в свисающий с сосны сигнальный колокольчик. Через секунду со стороны чайного домика послышались три удара гонга — это означало, что отец готов к приему гостей.

Солнцекар остановился около ворот под навесом из морской травы, сооруженным специально для гостей, и из него вышли двое мужчин, одетых в военную форму армии Нового Киана. Я узнала одного из них — это был Болин, наш постоянный гость. Он специально раз в несколько месяцев приезжал из Куусамо, чтобы участвовать в наших чайных церемониях, и всегда платил водой и продуктами. Отец его уважал: Болин знал местные обычаи, соблюдал этикет чайной церемонии и никогда не требовал к себе особого обращения, хотя и был высоким армейским чином, наделенным властью на всей территории оккупированных районов Скандинавской унии. На лацкане мундира Болина красовалась маленькая серебряная рыбка.

Второго раньше видеть мне не приходилось. На его форме я разглядела две серебряные рыбки, а значит, он был старше Болина по званию. Лицо его было скрыто тонкой тканью москитной сетки, но по походке и осанке я предположила, что из них двоих он моложе. Я поклонилась и, получив поклон в ответ, пошла по садовой дорожке специально медленно, чтобы гости успели слиться с тишиной, столь необходимой для чайной церемонии.

Перед чайным домиком лужайка сверкала в лучах солнца: как и полагается, отец уже разбрызгал воду в знак чистоты. Я омыла руки в каменной чаше, гости последовали моему примеру, а потом уселись на скамейку в ожидании. Через мгновение из домика раздался легкий звук колокольчика, я отодвинула дверь и пригласила гостей внутрь. Вход был низким, и Болин не без труда опустился на колени, чтобы пролезть через дверь. Второй офицер остановился и посмотрел на меня. Его взгляд под сеткой казался твердым.

— Это единственный вход?

— Господин, есть еще один, но никто, кроме чайного мастера, не имеет права им пользоваться. — И я поклонилась.

— В городах почти не встретишь чайных мастеров, которые требуют от гостей на коленях войти внутрь, — ответил он.

— Это старый чайный домик, господин. Он построен в те времена, когда считалось, что чай одинаково принадлежит всем, так что все должны встать на колени перед церемонией.

На этот раз я не поклонилась, и мне показалось, что по его лицу, прежде чем оно изобразило улыбку вежливости, скользнула тень раздражения. Не произнеся ни слова, он опустился на колени и вполз в чайный домик. За ним последовала и я. Закрывая дверь, я почувствовала, как дрожат пальцы: надеюсь, никто этого не заметил.

Майор Болин уже устроился у стены, так что его спутнику ничего не оставалось, как усесться рядом. Я нашла себе местечко вблизи от входа для гостей. Отец сел на колени напротив пришедших, и, когда мы все сняли сетки, он поклонился.

— Добро пожаловать, майор Болин. Ваш визит — долгожданная радость. Слишком много воды утекло с тех пор, как вы последний раз посещали нас.

Отец четко следовал этикету, но произнес он это с теплом, какое позволял себе, только общаясь со старыми друзьями и постоянными гостями.