Дневник человека

Давным-давно, заметив мой неподдельный интерес к оружию, Семеныч взял из заначки свой трофейный ПМ, достал где-то пачку патронов и отвез меня в заброшенный песчаный карьер. Там я от души пострелял по баночкам, а после под чутким руководством наставника разобрал и почистил пистолет. В следующий раз к пистолету добавилась «Сайга». Стрелял из разных положений – стоя, сидя, лежа. Стрелял до одури, до звона в ушах и синяка на плече – патроны покупал за свои кровные и денег не жалел. Но и эта прививка не сработала – болезненная тяга к огнестрелу только усилилась. Собрал документы, оформил себе разрешение и приобрел. В третий раз во время сборов на «полигон», так я про себя окрестил карьер, Семеныч прихватил с собой коробку со щенком Найды – пятерых роздал в один день, а этот слабенький, хромой на задние лапы и какой-то весь нескладный остался. Никто не забрал «выблядка», притом, что на Найдино потомство народ занимал очередь – сложно придумать более подходящую породу коттеджи да стоянки охранять в наших сибирских условиях. Вот и в тот день я стрелял краше прежнего, с законной гордостью отмечая прогресс. Семеныч докурил, по стариковски тихо посмеялся над моими самовосхвалениям, а потом принес из машины коробку с костлявым большеголовым и пузатым цуциком и грубо вытряхнул несмышленыша на горячий песок. Щенок тыкался носом среди колючих трав, подслеповато щурился на солнце. Сделал лужицу и тут же в нее сел – ноги не держали.

– Убей. – Семеныч закрыл мне солнце. Чего-то подобного я от Старого и ждал. Не надо быть гением, чтобы сложить два плюс два. Сначала Старый вдруг в самый неподходящий момент интересовался у меня разной ерундой: где бы я в здании супермаркета спрятался «случись что», заметил ли, где запасной выход, кто из толпы покупателей потенциально опасен и почему? Ну и прочие дурацкие вопросы задавал. Нетипичные для рядового пенсионера. Раз в неделю стабильно пару часов занимался со мной рукопашным боем, секретных приемов не демонстрировал, в основном учил защите от ножа и хулиганского мордобоя в подворотне. Потом до изучения матчасти пистолета Макарова и гладкоствольной «Сайги» дошло, а там и до стрельб. Придумал я себе фантазию, что вербовал меня Старый в некий «секретный спецназ» или на худой конец в банду. Иначе на хрена ему все эти танцы? Скучно Старому? Внуков нет, вот и нянчится с толстожопым манагером, лепит из кулька с говном подобие мужика?

Руки проделали все операции механически. Помню, что не колебался ни единого мига, ни о чем не думал, не спрашивал, не сомневался: выстрелил щенку в голову. Молча на фоне резко наступившей тишины Семеныч отобрал у меня пистолет, аккуратно поставил его на предохранитель, сунул за пояс, а потом деловито и со знанием дела надавал мне по роже. Как говорится, бил больно, но аккуратно. А я не защищался. И бросил в карьере над трупом жертвы.

Щенка я похоронил, но уже голыми руками. Добрался домой поздно ночью – злой от усталости, парадоксальной логики Старого и мастерски наставленных синяков. Чего добивался Семеныч своим экспериментом, я так и не понял, а он мне не сказал – в дальнейшем мы оба избегали разговоров о произошедшем в карьере. На стрельбы больше не ездили.

Для себя сделал два простых вывода: за все поступки в своей жизни человек должен платить. Если готов стрелять, будь готов получить ответ. И еще более страшную вещь понял про себя лично, что готов убивать безнаказанно. Если смог застрелить без колебаний и особых терзаний безобидного милого песика, то человека, вставшего у меня на пути, уберу и подавно. Была бы осознанная необходимость. И оружие.

Со временем чувство пустоты и непоправимой ошибки ушло куда-то вглубь. Но даже спустя месяцы я так и не смог посмотреть Найде в глаза. И никогда уже не смогу.

Разгорелся огонь на левой половине груди. Каждый вдох отзывался острой болью. Именно она привела меня в чувство. Я начал дышать. Я смог жить дальше.

Левая рука отказала – не хотела гнуться, только пальцы мелко дрожали. Пришлось положить пистолет на бордюр возле себя. Протер ладонью лицо – оно оказалось забрызгано кровью, да и из носа текло не слабо. Вытер ладонь об штаны и полез разбираться с попаданием. Блядь, да меня же убить могли! Насмерть!