Дневник чужих грехов

— Да уж… кого подозревать прикажешь? Здесь одни старики на десять верст, а с теми, кто помоложе, ты либо в школе учился, либо на танцульки бегал. Либо они вообще на твоих глазах выросли. Вот и подозревай, кого хочешь… Тут вот еще что… За три недели до того, как убили Ольгу Зиновьеву, у нас беда стряслась. Погибла девушка, Лена Кирюхина. Может, помнишь ее мать, Светлану Васильевну?

— Не помню, — покачала я головой.

— Она с дочерью жила, семнадцатый дом по Центральной улице. Девке двадцать один год был, в городе работала, снимала квартиру вместе с подругой. Мать в субботу к родне уехала, с дочерью разминулась. Та позвонила уже отсюда, мол, здесь я и все такое. Светлана Васильевна домой поспешила, а дочери нет. Мобильный не отвечает. Она по соседям прошлась, никто ничего не видел. Короче, утонула девчонка. В малом омуте. Видно, упала с мостков и ее под лед затащило.

— Мостки еще целы? — удивилась я. — Неужто кто-то там до сих пор белье полощет?

— Энтузиасты есть, из тех, кто постарше. Там полынья, но Лена точно белье не полоскала. И что там делала, неизвестно. Может, конечно, прогуляться решила… Тело нашли ближе к майским праздникам, в каком состоянии, можешь представить, то есть лучше не представлять. Оказалось, что она беременная была. Мать ни об отце ребенка ничего не знает, ни с кем дочка встречалась. Я народ поспрашивал, никто ничего. Сомнительно, что это кто-то из наших. Попробовал в городе поискать, но, сама понимаешь, не мое это дело. Сомнений в несчастном случае ни у кого не возникло. Упала в воду, а выбраться не смогла. У девчонки на голове ссадина, однако решили, что она, скорее всего, об мостки ударилась.

— Но у тебя другое мнение? — нахмурилась я.

— Как только узнали о беременности, сразу пошел слух: утопилась девка. Мать у нее с норовом, с такой жить не сахар. Если любовник девчонку бросил… Я тогда, признаться, тоже подумал: такая мамаша кого хочешь доконает. Хотя Лена мне всегда казалась девушкой разумной. Может, в самом деле, несчастный случай? Кто знает, что ей в голову взбрело? Надумала дорогу сократить, да по льду пошла, а он под ней провалился? Рядом никого, криков в селе не услышали, в общем, сгинула девка. Люди, бывает, тонут. Особенно в половодье. В соседнем районе… — тут Сергей вздохнул и махнул рукой. — Чего теперь оправдываться. Не особо я в это дело вникал, типа, начальству виднее и все такое. А потом убийство Ольги Зиновьевой. Вот тогда я на все другими глазами посмотрел. Уж очень много смертей, Аня. Если Стаса считать, уже четыре, и он, кстати, о Лене Кирюхиной меня расспрашивал. Вот я и решил: может, узнал чего? В смысле, заподозрил?

— И от него поспешили избавиться? — сказала я. — Я о маньяках мало что знаю, но… Допустим, два убийства по дороге со станции в схему укладываются, по крайней мере, обстоятельства и способ убийства схожи. Но Лена Кирюхина и Стас… Если их убили, то вряд ли псих. Хотя… — я пожала плечами. — В одном ты прав: три погибшие девушки за полгода — это слишком. Внешнее сходство между ними было?

Сергей достал из внутреннего кармана фотографии и протянул мне. Я разложила их на столе. На обороте записаны имена и возраст. Лена Кирюхина, двадцать один год, первая из погибших девушек. Шатенка с пышными волосами, аккуратным носиком и печальными глазами. Оле Зиновьевой не было и двадцати, совсем еще девочка. Волосы русые, задорная улыбка… Убитая вчера Анастасия Терентьева, двадцать четыре года, крашеная блондинка. Курносый нос, чуть вздернутая верхняя губа. Я долго вглядывалась в фотографии.

— Не скажешь, что убийца предпочитает какой-то определенный тип женщин, — сказал Сергей, наблюдая за мной.

— Может, это самовнушение, но мне кажется, в них есть что-то общее… не бросающееся в глаза…

— Да? — Звягинцев смотрел на снимки, потом пожал плечами.

Я вернула фотографии и предложила:

— Давай пить чай.

Заметив купленную вчера книгу, лежавшую на столе, Звягинцев спросил, должно быть, желая сменить тему:

— Читаешь?

— Читаю.

— У меня до второго тома руки пока не дошли, а первый прочитал.

— И как тебе?

— Довольно занятно. Думаю, дальше будет интереснее.

— Когда дело дойдет до тех, кого мы знали лично?

— Может, она и про нас что написала, — усмехнулся Сергей. — Ваше семейство Марта уж точно вниманием не обошла.

— Ничего удивительного. Они с моей бабкой дружили.

— Ага. Но… вряд ли бы твоей бабке понравилась эта книга.

— Почему? — удивилась я. — О слухах, что ходили в округе, Агнес прекрасно знала. И, по-моему, мало обращала на них внимание.

— Даже на те, что касались ее мужа?

— А-а… ты об этой истории, — покивала я. — Не очень-то я в нее верю.

— Не знаю, как тебе, а мне было любопытно… Жаль, столько времени прошло, свидетелей уже не осталось.

— И правду мы вряд ли узнаем, — подхватила я.

— Твоя бабка наверняка знала куда больше.

— Думаешь, мой дед ей рассказал? Взял да и покаялся в убийстве собственного отца и его молодой жены?

— Учитывая, что Агнес о слухах знала, могла обратиться к нему с вопросом.

— Только не Агнес, — покачала я головой. — Чего не знаешь, о том не грезишь.