Дневник дамочки в розовом

Еще спать и есть люблю, но это и так понятно, это все любят.

Наверное, теперь непонятно, как это клинический психолог до лепки радужных единорогов докатился? Но это я в следующий раз расскажу.

Ясновидящая

– Как вы узнали? – спросил врач, разглядывая рентгеновский снимок челюсти. – Обычно киста не дает о себе знать. Тем более, вы сказали, что зуб не болел.

Она вздохнула, поморщила лоб и нехотя заговорила.

– Я проснулась утром и поняла, что что-то не так. Сначала я подумала, что что-то с моим носом. Я всегда в таких ситуациях в первую очередь думаю о нем. Со страхом я ощупала эту чертову картофелину на лице, но нос все еще был на своем месте. Тогда я подумала, что дело в глазах или губах. Или щеках. Почти все мои родственники хоть раз в жизни хватанули инсульт. Так что, я знаю, что делать. Надо улыбнуться. Я растянула губы и ощупала их. На ощупь это было скорее похоже на маску скорби, чем на улыбку. Но она была симметричной. Меня это успокоило. Глаза тоже не стекли, на сколько я могла судить. Тогда я принялась шарить во рту в поисках пропажи. И вот. Я нашла беду в зубе.

– То есть вы просто проснулись и…

– Да я просто проснулась, зная, что что-то во мне изменилось. Что я утратила целостность. – она помолчала, но не с глубокомысленным видом, а просто от усталости. – Я знаю и о других вещах. Здесь. – она показала ладонью на затылке справа ближе к шее. – Но я не знаю, что это. Необразованная.

– И вы всегда это чувствуете?

– Ага. – просто ответила она.

– И у других?

– У других даже проще. Страшновато бывает признаться себе в некоторых вещах, знаете ли.

– Вы как ясновидящая? – он плохо скрыл усмешку.

– Если вам нравится это слово. В конечном итоге, все мы дети величайшего из ясновидящих. Каждый может быть ясновидящим. Но не каждый решается себе это позволить. – она улыбнулась лукавой щербатый улыбкой.

Про прокрастинацию

А на стене знаете, что написано? Вот вы не знаете, потому что люди приличные и, что там на стенах пишут, не читаете. А я читаю. Крупно пишут матное и непотребства рисуют, это дело ясное. Средним шрифтом пишут чужие мысли. А мелким – стихи. Плохонькие, зато душевные. А я все читаю, особенно то, что мелким шрифтом написано. Интересно же!

Есть у меня одна любимая стена. Там, за помойкой, на побитой кирпичной кладке красиво наискосок выведено:

«Художники могут всю ночь.

А музыканты нет».

Естественно, музыканты не могут всю ночь. Соседи снизу сразу начинают барабанить по батареям, не попадают в такт, и в итоге всех сбивают с ритма. Фу, некультурные.

И как это со сменой профессии-то связано? – логично было бы спросить. Я же рассказать обещала. А вот сейчас расскажу. Я вообще долгое время думала, что я художник, пусть и от слова худо, зато дело по душе. Но тут надо все по порядку раскладывать.

Однажды я училась на психолога. Немножко. Семь годков. И очень мне нравилось заниматься наукой. Но вот в чем дело, пока ты студент, то занимаешься наукой прямо на кафедре, а потом…В общем, если найдете место, не требующее немедленного переезда в соседние по шарику страны, где можно было бы наукой позаниматься, свистните.

Практикой я тоже попробовала заняться. Местная здравница приняла меня с распростертыми объятиями и зарплатой в пять тысяч рублей в месяц. Я там немножко поработала и поняла, что недостаточно сильно не люблю людей, чтобы работать в таком месте за такие деньги.

А однажды я стала матерью. Этим делом я тоже занимаюсь не так уж долго. Около шести лет. Семь, если считать беременность. А я считаю! У меня тут не пенсионный фонд.

Где-то посреди материнства я решила стать художником. С детства же мечтала, но тогда, в 90-х, как-то не получилось. Ну а почему бы собственно не попробовать сейчас? – подумала я. Противопоказаний-то никаких. Лично ходила в художку и видела много неоттерапевтированных. Не зря ж на психолога 7 лет училась. Но сейчас не об этом, потому что это все не потенциальные клиенты, а коллеги и творческие личности.

Рисовали мы на курсах всякие чайники, яблоки и тыквы. Очень много тыкв. Преимущественно тыквы. Уж не знаю, чем нашему преподавателя так тыквы полюбились. Ну, да ладно. И этот опыт дал мне важное понимание, что мир чисто физически состоит из простых форм. Позже ко мне пришло понимание, что психологически – тоже, но сейчас не об этом.

В общем, все было хорошо, пока мне не приспичило это дело монетизировать. Я, со всей свойственной мне ответственностью, принялась прокрастинировать работу. Я так здорово отлынивала, что случайно выиграла литературный конкурс с историей, написанной на коленке в прокрастинаторском угаре. Тут-то сразу стало понятно, что, оказывается, никакой я не художник, а настоящий писатель.

Оно ведь по жизни как? Кто не состоялся в профессии, идут в преподаватели. А кто не состоялся по жизни – в писатели. В коучи еще можно, но там надо родиться удачно.

И вот я уже даю интервью на всех каналах телевидения и интернета одновременно. Мужчины, прекратите совать мне в нос лейку от душа, в очередь вставайте!