Дневник дерзаний и тревог

Звоню одному критику. Жена, вдова, говорит, что он умер. Звоню к другому - в ответ странно отвечают, и я догадываюсь: умер тоже. Статью «Трагедия России, как эстетический феномен» в свое время я показывал одному известному литературоведу. Но можно ли к нему обратиться за рецензией, если он за последнее десятилетие сделался известным целителем и очень занят?

Между тем издательство нашлось, а комитет по печати, с которым я связался, отдал рукопись книги «Утро дней» «на экспертизу», как выразились, в театр имени А.С.Пушкина. Искусствовед, работающий заместителем директора, одобрил рукопись, что дошло до Смольного. Прошел год. Говорят мне в издателсьтве: заявка не прошла. Но позже выясняется, что это издательство не отчиталось за ранее выделенные суммы, поэтому заявка не прошла.

Пришлось все начать заново. К этому времени с некоторыми пьесами ознакомились Борис Никольский и Яков Гордин. Они-то написали рецензии, а заявку решился подать генеральный директор издательства «Летний сад» (Санкт-Петербург) Ерофеев Александр Алексеевич, хотя редакция находится в Москве. Это была исключительно его добрая воля.

После первого провала я боялся поверить, что город выделит, а когда через полгода деньги были выделены, 50000 рублей, я не верил, что книга выйдет, поэтому даже не читал верстку, о чем пришлось пожалеть после. Вкралось много ошибок, в некоторых местах, можно подумать, кто-то нарочно вносил изменения, имея, может быть, какие-то новейшие понятия об орфографии. Все это сразу испортило всю радость, когда книга неожиданно быстро вышла в свет - на самом исходе 2002 года. Редактор не указан, но я его знаю, он звонил мне по поводу каких-то весьма неважных поправок и уверил, что вмешиваться в текст без моего ведома не станет. Думаю, на какой-то стадии его заменяли, ошибки участились где-то в середине книги. Хорошо еще - менее всего пострадали «Державный мастер» со скрытыми цитатами из документов времен Петра и «Мусагет».

Уф! Кажется, можно радоваться и даже гордиться, по крайней мере, к 300-летию Санкт-Петербурга, воплощению и символу Русского Ренессанса, успел! Увы! Увы! Правительство города поддержало издание книги и издательство, но не автора. О гонораре, кроме пятидесяти экземпляров, бартер, не было и речи.

Но самое обескураживающее - полное отсутствие отзывов и критики. В России литературная критика была и злободневной публицистикой, и философией, ныне она сошла на нет. Оскудела мысль.

Существуют лишь две внутренние рецензии. Мне кажется, имеет смысл привести здесь краткий «Отзыв на рукопись книги П.Киле «Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга» Якова Гордина.

«Замысел Петра Киле, который он реализовывал не один год, - показать великих персонажей русской истории как действующих лиц грандиозной античной драмы, - заслуживает несомненного уважения. Работа Киле напоминает мне известное высказывание Иосифа Бродского, который в письме Ахматовой из ссылки писал, рассуждая о фундаментальных чертах любого творчества: «Главное - это величие замысла». Он, таким образом, повторил в ином варианте известное утверждение Пушкина о «Божественной комедии».

Замысел Петра Киле грандиозен и писатель воплощал его с упорством, достойным всяческого уважения. Он тщательно изучил исторический материал, тщательно выбрал героев, - так, чтобы перед читателем книги выстроилась многообразная картина движения русской культуры от петровской до блоковской эпохи. Он совершенно правильно выбрал творцов из разных сфер. Первый император творит новое государство, Пушкин творит новую литературу, Серов - новый взгляд на воспроизведение мира, Анна Керн - любовью творит собственную жизнь, которая тоже была явлением культуры своего рода, и, наконец, Блок создает опасный симбиоз живой жизни и литературы.

П.Киле разнообразит жанровую стихию, ориентируясь - как он сам свидетельствует в программном предисловии - на античный театр. И замысел, и огромный труд автора безусловно заслуживает уважения и поддержки».

Золотой век Афин, Перикл

  23 января 2006 года.

Еще в пору, когда я закончил трагедию «Утро дней», было отчасти уже набросано продолжение - об эпохе Первой мировой войны и Февральской революции - «Провидение», с коллизиями у трона, с новым кругом действующих лиц, куда входили княгиня Юсупова, князь Феликс, Распутин, разумеется, с Николаем II и Александрой Федоровной, но этот материал, насквозь пропитанный мистикой и истерией, настолько мне надоел, что меня потянуло к чему-то отрадному, к комедии «Соловьиный сад», - именно в это время, на исходе столетия и тысячелетия, вызрел внезапно новый замысел - античной вещи.

Мне не нужно стремиться воспроизвести форму античной трагедии или комедии, также нет нужды ориентироваться прямо на Шекспира, сознавал я, ведь у меня своя поэтика трагедии, и она изначально связана с античной мифологией, только теперь мне предстоит воссоздать непосредственно классическую древность.