Дневник детдомовца

Валяюсь в больнице. Сходил на рыбалку, и промочил ноги. Заболел бронхитом. Вот теперь принимаю процедуры, уколы и пью всякие таблетки. От скуки хоть на стенку лезь. Книжек нет, телевизора нет. На улицу не выпускают. От нечего делать решил перечитать дневник. Заметил, что пишу его как попало. То каждый день, то раз в месяц. Наверное, из-за того, что не ставлю целью писать все, что происходит со мной. Не хочется писать о темных сторонах моей жизни. В детдоме что ни день – то какие-то драки. Воровство. Что ни месяц – то кого-то забирают в психушку или привозят новеньких ребят. Недавно открыли даже новое отделение – мы его назвали «Ясли». Такой себе детский сад. Там есть малыши, которым вообще только исполнилось по годику. Нас просят помогать с ними. Многие отказываются, я сначала тоже отказывался, чтобы не дразнили. Но когда слышу их оры, сразу сердце болеть начинает, и я украдкой могу зайти к малым и помочь нянечке. Смотришь на этих малых и понимаешь, что и они скучают за родителями, как и я, когда был поменьше. Сегодня вычитал в дневнике, что мы в комнате не плачем. Это я писал, когда мне было вроде 5 или 6 лет. А эти ревут, как слоны. Оно и понятно. Думают, глупышки, что кто-то к ним придет и все сделает. А куда ж разорваться этой няньке на двадцать малышей? А еще заметил, что они угасают. Как-то тихо так. Оры прекращаются. Глаза становятся темными. Я не то чтобы сильно разбираюсь, но люблю наблюдать. И за полгода наблюдений пришел к выводу, что те, кто больше всех орет, – это самые новенькие. И старые уже не обращают на них внимания. Просто сидят и сосут палец. Или раскачивают сами себя. Им даже коляски уже не нужны. И на руки не просятся.

19.07.2014

Хоть я еще и кашляю, а все равно вчера был на рыбалке. Я до сих пор пользуюсь удочкой, которую сделал Васька. Сделал из ничего. Нашел где-то палку, у трудовика нашего взял лески. Вот и удочка готова. Ловили мы с ним рыбу на сухари, точнее, на размягченные сухарики. Брали остатки сухарей, которые не съели, и размачивали их. Затем скатывали в мелкие шарики – и начинка готова. Не могу сказать, что рыбы мы много ловили, но нам нравился сам процесс. Бывало, вечерком мы потом жарили рыбу на костре. Старшаки нас не трогали, но ставили условие: мы им рыбу – они нам покой и защиту от других едоков. Так и договорились. Пять рыбок наловим – три отдаем старшакам. Сначала Васька не хотел делиться, но после двух синяков под глазами и хромания на одну ногу он сдался.

Вчера я ничего не поймал, если не считать одной лягушки. Отпустил ее, пусть прыгает себе дальше. Мороженого сильно хочется. А мне нельзя. Да и негде взять. Гостей нет, они нам часто покупают мороженое. Может, на этих выходных приедут?

16 лет

24.07.2015

Наконец-то я в детдоме. Удивительно, что так пишу, но другого дома у меня нет. Меня только что выписали из больницы, где я пролежал почти год. Не успел очухаться от бронхита, как снова загремел на койку. Я даже отвык от детдома и привык к медсестрам и палате. А оказался я в больнице из-за того, что не посмотрел на дорогу, когда бежал с почты. Уже и не помню точно, как все произошло. По-моему, я рассматривал какой-то потрепанный конверт, и потом – темнота. Директриса говорит, что собирали меня по частям. Были многочисленные ушибы и переломы. Собирали – как пазл. Директрису из-за этого отстранили от обязанностей, но через полгода вернули. Суда не было. Я сам виноват – переходил дорогу в неположенном месте. В больнице ко мне относились хорошо, только я завидовал сильно. Там ко всем приходили гости, родные, знакомые, а ко мне только медсестра и врачи. У меня даже кличка появилась – Детломовец. От соединения слов «детдом» и «перелом». Книжки читал целыми днями. Кормили меня с ложки. Шею я повернуть не мог, нога висела на растяжке, на руках пальцы не шевелились. Приходил врач из нейрохирургического отделения, все наблюдал за мной. Говорил, что я родился в рубашке, потому что после такого удара голова осталась с полноценными мозгами. Через полгода я уже мог шевелить пальцами рук и пожимал ими руку врача. Ходить начал спустя восемь месяцев, и первые шаги давались с трудом. Ноги совсем забыли, как ходить. Но я старался, и под руководством реабилитолога делал шаг за шагом. Когда меня выписывали, одна медсестричка плакала, говорила, чтобы оставался, потому что в детдоме будет плохо и что мне, еще неокрепшему, нельзя туда возвращаться. Но меня никто не спрашивал, и за мною лично приехала Раиса Петровна. Период уколов и синяков на жопе закончился. Начинался период драк и синяков на других частях тела.

01.09.2015