Дневник дьявола

Старик сидел, положив ногу на ногу, и смотрел на меня сквозь очки в толстой роговой оправе. Лежа на кушетке, я был спокоен и расслаблен. Он говорил еще что-то, и его голос, монотонный и низкий, незаметно усыпил меня. П. разбудил меня через час, спросив, выспался ли я. Я и не думал извиняться, будучи страшно зол, что мой сон прервали. Мне снилось, что я в полной темноте кружусь вокруг своей оси и чувствую себя прекрасно. Однако… я все же принес свои извинения и даже почувствовал себя необыкновенно глупо, что, видимо, произвело приятное впечатление, потому что он тепло улыбнулся, потрепал меня по плечу и сказал:

– Вам нравится спать днем? Словно вампиру?

Где-то я это уже слышал.

От меня. В Румынии. Однако, произнеся это, я громко рассмеялся и разбудил тех, о ком говорил. Та история произошла в «черном» 1989 году, после которого все пошло по-другому, и каждому пришлось как-то с этим справляться, некоторым было легче, другим – труднее, хотя я испытывал странное ощущение, будто все происходящее меня вообще не касается и постепенно жизнь наладится.

Прежде чем тот год подошел к концу, я влюбился. В моем чувстве смешались злость, ревность и попытка целиком завладеть любимой, высосав все лучшее, что в ней было. Вероятно, я хорошо это скрывал, потому что, не догадываясь о моих намерениях, Анита одарила меня открытой и прекрасной улыбкой, которую я принял как должное. Как любому мужчине, мне льстило, что женщина, которая катится по наклонной, увидела во мне последний шанс на счастье и подлинную любовь. К тому же мне было на руку, что ей не нравился Фишман, потому что обычно мои любовницы только и ждали момента, когда смогут прыгнуть в его постель (особенно после того, как на моем теле начали появляться ненавистные зудящие пятна). Анита была посредственной журналисткой с большими амбициями и огромными глазами. Однако она не торговала собой и поэтому, тихо спиваясь, торчала в каком-то «желтом» издании. Впрочем, стоит признать, что я с пониманием относился к ее маленькой слабости, потому что являюсь сторонником теории, согласно которой каждый сам выбирает для себя то, что ему нужно для счастья. Фишман же не упускал случая поиздеваться над ней.

– Знаешь, как будет «журналист» в женском роде? – спросил он, когда я познакомил его со своей возлюбленной, и, не дожидаясь ответа, выпалил: – Журналюшка!

В другой раз он заявил:

– Поговаривают, что твою Аниту можно услышать трезвой только на автоответчике.

И так он насмехался над ней, очевидно, воображая, что обладает искрометным чувством юмора, а я старательно пересказывал ей все это.