Дневник для отдохновения

Доброй вам ночи, ангел мой, спите спокойно. Сегодня я написала к Каролине по тому адресу, который она сообщает – в Могилев на Днестре. Мне от души жаль эту бедную женщину – и всё же я невольно думаю, что судьба её в тысячу раз счастливее моей. Теперь она снова увидит своих родителей; она пишет ещё, что приедет в Лубны, а я снова потеряю эту возможность её увидеть. Наша с Каролиной судьба напоминает мне мысли г-жи Сталь касательно любви в браке: «C'est dans le mariage que la sensibilite est un devoir. Dans toute autre relation la vertu peut suffire; mais dans celle ou les destinees sont entrelacees, ou la meme impulsion sert pour ainsi dire aux battements de deux coeurs il semble qu'une affection profonde est presqu'un lien necessaire» {Именно в браке чувствительность сердца является необходимостью; во всех других человеческих отношениях можно удовольствоваться одной добродетелью; но в браке, где судьбы тесно переплетены друг с другом, где два сердца бьются, так сказать, единым порывом, глубокая привязанность есть условие почти обязательное (фр.).}.

Кто после этого решится утверждать, будто счастье в супружестве возможно и без глубокой привязанности к своему избраннику? Одни только бесчувственные, холодные, глупые женщины, кои от рождения обречены никогда не узнать, как сладостно любить и быть любимой, могут в подобном положении не чувствовать себя безмерно несчастными. А если говорить обо мне, до коей косвенно касаются все эти споры, то вы хорошо знаете, что я отнюдь не принадлежу к их числу; вам известна моя душа – пылкая и любящая до самой крайней степени. Уж не знаю, к счастью или несчастью создал её такою бог, должно быть, к вечному моему несчастью – и, однако, я не променяла бы её на другую. Страдания мои ужасны, но зато мне ведомы и божественные радости. Неоценимо счастье, которое испытала я, живя у вас. Я плавала в море блаженства; а между тем всякая другая спокойно пользовалась бы всем этим, не подозревая, что это, быть может, самое великое счастье на земле. По крайней мере, я в своей восторженности рассматривала это так.

Прощайте, утешительница моя. Спите спокойно. Пусть приснится вам та, кто так счастлива бывает, только когда видит вас во сне.

12-го августа, 1 час пополудни

Кир И. сейчас был у меня; я так всегда рада его видеть и Катенька также, мы вместе вспоминаем наше счастливое пребывание в земном раю.

Вот моё состояние:

«Lutter seuie contre le sort, s'avancer vers le Cercueil sans qu'un ami vous soutienne, sans qu'un ami vous regrette, c'est un isolement dont les deserts de l'Arabie ne donnent qu'une faible idee; et quand tout le tresor de vos jeunes annees a ete donne en vain… il vous semble qu'on vous a prive des dons de Dieu sur la terre» (Stael) {Одной бороться с судьбой, все ближе подвигаясь к могиле, и не иметь подле себя друга, который поддерживал бы вас, который бы вас пожалел,- это такое одиночество, что даже одиночество в Аравийской пустыне может дать о нём лишь слабое представление. И когда оказывается, что все сокровища вашей юности растрачены понапрасну… вам представляется, будто вас лишили даров божьих на земле (Сталь) (фр.).}.

Меня лишили самых прекрасных даров божьих, а я должна терпеть и не роптать.

В 4 часа

День сегодня прекрасный, солнце чудесное – но это только усугубляет мои страдания – все мне вспоминается милый сердцу край. Воображение рисует мне вас, нежный друг мой, в прелестном голубом чепчике, я вижу, как вы гуляете по нашему чудесному саду, а может быть, рядом с вами ещё кто-то? И я стараюсь угадать, о чём вы говорите. Не слишком ли это большая самонадеянность – думать, что обо мне?

В 6 часов

Я только что проехалась в карете. Видела добрейшего Кира Ивановича, сидевшего у своего окна. Он тоже был несказанно рад, увидев меня. Стоило мне завидеть в окне форму их полка, как сердце моё забилось. Когда наконец узрею я того, кто красит её собою – для меня и всех тех, кто способен оценить истинное достоинство? Пусть будет он счастлив, так счастлив, как я ему того желаю и как он того заслуживает! Мне кажется, что папенька так и не узнал о маленькой прогулке, которую он тайно совершил, чтобы проводить меня. Вы не можете себе представить, как отчётливо воспоминание о той ночи или, вернее, о том утре запечатлелось в моём мозгу, особенно то мгновение, когда карета подъехала к почте, где, я знала, он должен был ждать, а он минутку замешкался, и я испугалась, что его нет! Никогда не сумею описать вам то сладкое чувство, которое испытала я при виде его. Ни одно любовное свидание не может быть столь чарующим. Это мгновение счастья, я смотрела на него с чувством блаженства, я любила его, не испытывая угрызений совести, да и теперь никакие угрызения совести не отравляют моей привязанности к нему.

В 10 часов, после ужина