Дневник дрянной девчонки

Я пишу, чтобы убедиться, что все еще существую. Раньше я не подвергала это сомнению. Ты работаешь, общаешься с друзьями, с коллегами. В офисе в тебе нуждаются другие сотрудники и часто так сильно, что ты даже позволяешь себе самодовольно ухмыляться и спрашивать "Что бы вы без меня делали?". Подругам ты нужна как слушательница лишь иногда увлекательных историй о событиях из их жизни, как источник мудрых советов, они интересуются тем, что происходит с тобой. Ты ни на секунду не сомневаешься в том, что ты есть. Но вот ты беременеешь и уходишь в декрет. С коллегами все решается очень быстро. У работающих людей нет времени на сентементы. Твою работу начинает более-менее успешно выполнять кто-то другой и о тебе забывают. С подругами происходит то же самое. Позже, но тем не менее неотвратимо. Никто больше не звонит и не интересуется твоей жизнью, не нуждается в твоем мнении, в тебе самой, как в зрителе собственной жизни. Во время редких общений, инициированных тобой, оказывается, что все давно хотели позвонить, но никак не находилось времени. В бурном потоке собственной жизни, они боялись нарушить твое величественное одиночество. Звучит как изощренное издевательство. Ты день и ночь привязана к ребенку, к его нехитрым потребностям. Его жизнь становиться твоей жизнью: кормления, подгузники, одевания, купания, гуляния. Ничего своего. У тебя больше нет права на "нет настроения". А если твои мысли иногда и возвращаются к себе, ты слишком устала и хочешь спать, чтобы немного подержаться за них. Если у тебя тяжелый случай и ты пережила две беременности подряд, то уже не помнишь чувства, когда твое тело принадлежит только тебе. Ребенок внутри ограничивает тебя в действиях, наблюдающий врач ограничивает тебя еще больше. Потом ты восстанавливаешься после родов, кормишь грудью, питаешься по таблице. Ты толстая и не можешь позволить себе одеть любимые вещи. Из груди самопроизвольно вытекает молоко, угрожая опозорить тебя, если ты в порыве азарта и жалкого стремления к ограниченной свободе, решишься выскочить на улицу без жарких подкладок. Все эти ограничения а еще то, что никто из окружающих и ты сама больше не воспринимают тебя как равноправного участника событий, поселяют в тебе какое-то новое восприятие себя. Как постороннего наблюдателя. Везде и всюду ты видишь людей, посвящающих свое время себе, делающих такие привычные беззаботные вещи, которые тебе недоступны, за которыми ты можешь только наблюдать со стороны. Вот тогда то и возникает мысль "а существую ли я вообще?". Горечью, конечно, не исчерпывается все материнство, но почему о ней не предупреждают заранее?

06.09.2009

23:40

Все не так плохо, когда есть с кем общаться и чему улыбаться. Прочитала у Бегбедеры: "… когда-нибудь мы тоже сядем в уходящие поезда…" эта фраза крутится в голове у меня в последнее время. Из Киева уходят поезда в сотни направлений, улетают самолеты; мимо меня проезжают маршрутки, заполненные людьми, едущими по своим делам в разные концы города, а я размеренно иду, толкая коляску. Меня не видят, меня не воспринимают как участника событий. Я знаю, потому что сама всегда смотрела сквозь мамочек с колясками, они представлялись мне существами из другого мира. Блаженные своего рода. Им нет дела до меня, а мне до них. Теперь "они" это я. Нет-нет, конечно же, все не так плохо. Работающие люди тоже не свободны. Помню, всегда чувствовала себя частью стада, когда шла в 9 часов на работу, и рядом со мной пыхтели десятки людей, устремленные в тот же бизнес-центр. И как это глупо, каждый день носиться с бумажками, которые поручил тебе начальник, ходить обедать в одно и то же время, в одно и то же место с сотрудниками, с которыми обычно не интересно, сидеть в аське в ущерб накапливающимся бумажкам. Но я научилась быть счастливой этим. И точно так же учусь быть счастливой теперь другим. Пока с малыми, то некогда хандрить, а как уложишь их спать, появится свободное время, то так и накатывает.

09.09.2009

23:15

Скоро мы проснемся уже на море. Там совсем другая жизнь, хоть и бархатный сезон. Наверно, незаметно и мы воссоединимся с атмосферой отдыха и довольства. Я хотела бы лежать на пляже в шезлонге, прикрытая шляпой с огромными волнистыми полями. Ступни я аккуратно держала бы вместе, ноги лежали бы одна на другой, губы сомкнуты, глаза прикрыты. Дети не будут доставлять хлопот. Святослав — маленький цветной мячик, весело скачущий по берегу, Оляна — звонкий колокольчик.

06.10.2009

22:30

Его полынь хмельна моей тоской,

Мой стих поет в волнах его прилива,

И на скале, замкнувшей зыбь залива,

Судьбой и ветрами изваян профиль мой.

М. Волошин

Осенний Коктебель меня покорил. Прекрасные горы, ласковое море, свежесть и свобода. Безлюдно, неспешно.

Было уже прохладно и я просто прогуливалась по набережной с коляской. На пляже почти никого не было, а те, кто были, загорали голые. Так запросто лежали и грели на солнышке.