Дневник дрянной девчонки

Я сейчас в автобусе по дороге в Запорожье, одна, без мамы, и это большое облегчение. В последний день в Кирриловке она устроила мне грандиозный скандал. Она нашла Дневник, прочитала и отругала меня по полной программе. Не знаю, сколько у нее было времени, и что именно она успела узнать, но с ее слов сложилось впечатление, что из всего текста она соскабливала только самую грязь, а, где ее не было, не поскупилась прибавить от себя. Так, она осталась в полной уверенности, что в Кирриловке я переспала с десятком мужчин, возможно даже у меня был сутенер, собиравший при входе деньги. Мне сложно судить о том, что происходит у нее в голове, мы никогда с ней небыли близки, но я с уверенностью могу сказать, что ворвавшись в мою святая святых и порывшись в самом сокровенном, она тоже не узнала меня, даже не попыталась. Я понимаю, что есть здесь описания событий, которые могут шокировать, но это же не вся я. А мама решила, что вот теперь, узнав о моей сексуальной жизни, сквозь гримасу отвращения, она видит настоящую меня и ее теперь не провести ни объяснениями, ни философствованием. Ее дочь — алкоголичка и проститутка и ничего больше. Она сказала, что ей теперь стыдно ходить по улице, потому что ей кажется, что вокруг она встречает мужчин, трахнувших меня, и они смотрят на нее и насмехаются. Она потребовала, чтобы я уничтожила Дневник, потому что его кто-нибудь когда-нибудь обязательно найдет и мне будет стыдно за себя. Я вырвала блокнот из ее лап и убежала, и только когда осталась одна, разрыдалась. Наверно, я так никогда не плакала. Я чувствовала себя такой, какой представила меня мама, и мне было очень гадко. Как будто все Костики и Юры моей жизни собрались вместе и кончили мне в душу. Но я сумела взять себя в руки, подумать о том, что случилось и вернуть себе прежнее ощущение себя, с таким трудом уравновешенное и принятое мной самой еще совсем недавно. Мама не права в отношении меня, она осудила не разобравшись, как инквизитор, сожгла на костре за инакомыслие, за то, что я не девственница и в моем Дневнике присутствует слово "секс". Она даже не попыталась поговорить со мной как женщина с женщиной, узнать мои взгляды и попытаться их скорректировать, поделиться опытом, помочь лучше понять то, что со мной произошло. У мамы совершенно плоская ханжеская позиция. И почему нужно было полюбопытствовать содержимым моего Дневника только в последний день, когда все уже случилось? Чем она думала, я занимаюсь по ночам, если я чуть ли не каждый день возвращалась под утро? Неужели мои объяснения ссадин на спине, полученных якобы после катания на водных горках, звучали убедительно? Какой легкий путь она избрала: подождать, уличить, заклеймить, а дальше — живи как знаешь, раз тебе все равно терять больше нечего.

Поездка в Запорожье к маминой подруге планировалась с самого начала и сейчас пришлась как нельзя кстати нам обоим. Нужно побыть порознь и немного прийти в себя. Думаю, после возвращения в Киев, все будет как раньше, кроме, разве что, бросаемых в мою сторону время от времени осуждающих взглядов и многозначительных незаконченных фраз. Ее заблуждения останутся с ней, потому что поделиться ими с кем-либо ей будет стыдно, а папе она тем более ничего не скажет, пожалеет его слабое сердце. Так что все не так страшно, как мне показалось с самого начала, жизнь не изменилась, в ней появился просто еще один неприятный эпизод, о котором я постараюсь не вспоминать.

11.07.1999

18:00

Часто думаю о Саше. Он мой идеал, таким должен быть мой мужчина. Он не заводил всю эту лабуду про любовь, не унижался, не клянчил, не хитрил только бы добиться своего и пристроить свою письку в уютное местечко, чтобы можно было потом, почесывая яйца, рассказывать своим друзьям о том, какая она дура. В отношениях с ним все честно и ты либо принимаешь эти правила и остаешься с ним, либо не принимаешь и идешь искать "любви". Во втором случае, ты действительно дура. Саша не твердит тебе о твоей уникальности, не прячется за громкими фразами, если ты с ним — ты уже чувствуешь себя особенной, потому что он подпускает к себе только достойных самого себя. Он не станет врать тебе, придумывать в ваших отношениях то, чего нет, или, наоборот, скрывать проступающую то там, то сям плесень, он для этого слишком уважает себя, и тебя, соответственно. В нашей с Сашей связи, очевидно, не было любви, и никто из нас ее не искал и не пытался выказать, была взаимная симпатия и сексуальная заинтересованность, было желание провести хорошо время, не унижая себя при этом компромиссными вариантами. И мы остались довольны друг другом. Я уехала в полной уверенности, что Саша не станет ославлять меня за моей спиной, или самоутверждаться, выдавая окружающим подробности нашей ночи. То, что случилось, не строго охраняемая тайна, но касается это только нас двоих.