Дневник дылды

– Я с пяти лет танцую, уже поздно идти в «непрофессионалы», – перебила я. – И у меня нет сбоя в гормоне роста. Дайте время, я найду партнёра, пожалуйста, – почти взмолилась я.

Несколько минут взгляд женщины метался с меня на паркет и обратно, пока она, наконец, не сказала:

– Неделя. Найдёшь за это время пару – останешься и сможешь претендовать на участие в соревнованиях, – холодно отрезала седовласая развернулась к выходу.

– Это очень мало! – мысли судорожно прыгали в голове, пытаясь найти любой, хотя бы самый глупый аргумент. – Моя мама перечислила оплату за полгода, а я занимаюсь меньше недели.

– Я уже позвонила ей утром. Деньги перечислены обратно на карту, – осадила меня женщина и скрылась в коридоре.

Вот и всё. Последняя страховочная ниточка была обрезана обычным банковским переводом.

Глава седьмая

Вечером волны шумят сильнее. Это точно, потому что я проверила эту теорию раз десять, пока шла домой.

Часы показывали 20:06, когда я забрала куртку из гардероба и вышла из Дворца Творчества. Достаю из кармана плеер и надеваю наушники, полностью войдя в образ современного депрессивного подростка.

На удивление, эти грустные размышления заставили меня усмехнуться.

Подумать только, я потратила на хореографию около двенадцати лет жизни, а они меня выгоняют. В голове сразу всплывают воспоминания всех секций и кружков. Господи, как мне тогда было стыдно и обидно:

«Тринадцать лет назад.

Высокая девочка в белом купальнике и колготках стоит посреди коридора, держась за руку матери.

– Почему? У неё что-то не получается? Может быть, она недостаточно пластична? – до последнего допрашивала тренера мама, пока её собеседница терпеливо пыталась всё объяснить.

– Нет, она прекрасно со всем справляется, просто мы не можем взять её на усиленные тренировки. Они только для профессиональной подготовки.

– Так нам это и нужно! Сделайте из неё профессионала! – напирала родительница.

– Мы не можем. Она слишком высокая, попробуйте другую секцию. Возможно, там её ждёт большая карьера, но не в художественной гимнастике. Извините!..»

Мне было около четырёх лет, а гимнастика уже поставила на мне крест. Непрошенные слезы защипали глаза, заставив закинуть голову и глубоко вздохнуть.

«Одиннадцать лет назад.

Эстрадные танцы.

– Извините, но Ваша дочь выше всех в группе почти на голову. Мы не можем позволить ей выступать со всеми. Попробуйте другие сферы…».

Резкий поток ветра бьет прямо в лицо, пытаясь остановить поток воспоминаний. Жалко, что уже поздно.

«Десять лет назад.

Хор.

– Почему она не может стать солисткой? Вы же сами сказали, что у неё лучший голос! – уставший голос мамы практически полностью слился с окружающим нас шумом.

– Потому что она стоит в последнем ряду, – ответила пожилая женщин, стоящая напротив.

– А почему она стоит в последнем ряду? Поставьте в первый, в чем проблема?

– Она слишком высокая…».

Болезненная слезинка всё-таки скатывается по щеке и сразу разбивается об воротник куртки. Неприятное маленькое пятнышко теперь морозит шею.

«Девять лет назад.

Балет.

– Мы не можем взять её выступать. Она слишком высокая, извините…».

Картинки моментов из детства, всплывают перед глазами так быстро и ярко, что становится сложно дышать.

«Восемь лет назад.

Восточно-европейские танцы.

Долгие гудки… третий… четвёртый…

– Да, мам. Нет, не взяли, – прошептала я, сглотнув тугой ком в горле.

– Почему? – кажется, она даже не удивлена.

Действительно, как тут можно удивляться, если одна и та же ситуация повторяется из года в год?