Дневник его любовницы, или Дети лета

Издатель громко фыркнул. Я снова поморщился и немного отодвинул трубку от уха.

– Это, дружочек, мягко сказано. До конца эту фигню я читать, естественно, не стал…

– Естественно, – прошептал я.

– …хватило десяти страниц.

Я молча улыбнулся. Я, оказывается, специалист по прогнозам. Если издатель употребит еще слово «любительщина»…

– Любительщина! – припечатал издатель, и я слабо хмыкнул. Прогноз синоптиков сбылся на сто процентов. Бедная Сашка.

– Не узнаю тебя! – продолжал бушевать издатель. – Что за язык?! Ты, что, собрался редактировать Большую Советскую Энциклопедию? А герой? С каких пор твои герои стали разговаривать в такой жуткой, претенциозной манере? Печатать этот бред я, разумеется, не стану. Антон, встряхнись! Может, тебе нужно немного отдохнуть?

– Марк, это не мой роман, – прервал я издателя. Он говорил чересчур громко.

Издатель подавился не сказанными словами.

– Не твой? – переспросил он все еще ворчливо, но в его голосе сквозило явное облегчение. – Тогда какого черта ты прислал его на мой сайт?

– Мне нужно было знать твое мнение, – ответил я.

– Узнал? – осведомился издатель.

– Узнал, – подтвердил я.

– Надеюсь, больше ты таких сюрпризов подбрасывать мне не станешь.

– Не стану, – согласился я. – Только у меня к тебе есть еще одна просьба.

– Нахал, – ответил издатель, но уже беззлобно. Он убедился, что лучшая лошадка-призер не вывихнула колено, и это его очень обрадовало.

– Скинь свое мнение на мой сайт с пометкой «для Саши», – попросил я.

– А-а-а! – догадался издатель. – Молодой и начинающий?

– Вот-вот, – ответил я.

– Не мог отказать? – продолжал дедуктировать издатель. – Попросили через хороших знакомых и все такое прочее?

– Ты просто ясновидящий, – ответил я.

Издатель фыркнул.

– Черт с тобой, сделаю. Только я припечатаю пожестче, лады?

– Лады.

– Нечего молодому человеку зря время терять. Нет у него дарования книжки писать, пускай переключится на что-то другое. Общественно полезное.

– Вот так и напиши, – сказал я.

– Сам не мог сказать? – поинтересовался издатель.

– Мое мнение не считается авторитетным.

– Да ну? – не поверил издатель. – Почему?

– Сам знаешь, – ответил я. – Интриги, профессиональная зависть к молодому таланту и тому подобное…

Издатель громко вздохнул.

– Ох, уж эти мне самолюбивые таланты, – сказал он. – Знаешь, что плохо? Чем меньше таланта, тем больше самолюбия. Ладно, выручу. Но больше мне подобных опусов не присылай.

– Никогда, – пообещал я твердо.

– Теперь о главном.

Я внутренне подобрался. Знаю, что он сейчас спросит, но не знаю, что ему ответить.

– Когда ты закончишь свой роман?

Вот оно. Этого вопроса я и опасался. Мой роман застрял на двести восьмидесятой странице, и вытащить его оттуда не суждено.

Что ж, это в какой-то степени роднит меня с Диккенсом. (1)Приятное родство, черт возьми.

– Антон! – позвал издатель. Я вздрогнул и пришел в себя.

– Марк, я не знаю когда.

– Ничего себе, – возмутился издатель. – Как это понимать?

– Я завис, – объяснил я как мог.

– Что значит «завис»?

– Ну, не идет книга дальше. При всем моем желании не идет.

– На какой странице ты завис? – спросил издатель.

– На двухсот восьмидесятой.

Издатель облегченно вздохнул.

– Ну, это пустяки. Еще сорок-пятьдесят страниц максимум…

– Не идут они у меня, – повторил я. – Эти сорок-пятьдесят страниц.

– Могу подсобить, – предложил издатель. – Присылай то, что смог наваять, я посажу за компьютер своего редактора… Парень способный, твои книжки наизусть знает, сможет дописать в нужном литературном ключе и нужным литературным языком. Ты только набросай вкратце развязку.

Я снова вытер левой рукой испарину на лбу.

– Марк, ты же знаешь, я против таких подтасовок.

– А что прикажешь делать, если ты «завис»? – язвительно осведомился издатель. – У меня, между прочим, не богадельня! У меня, между прочим, плановое производство! У меня договор с типографией, и книжка твоя там значится! И предоплата, между прочим, произведена! Ты что, с неба упал?

Я почувствовал стыд за свою беспомощность. Действительно, почему мои проблемы должны выбивать из привычного ритма жизнь других людей?

– Марк, я постараюсь, – сказал я тихо.

– Не слышу! – громыхнул издатель, как олимпийский небожитель.

– Я постараюсь! – ответил я громко, собрав в кулак все свои силы. – Сяду и допишу!

– Вот так! – поддержал издатель с энтузиазмом. – Это уже деловой разговор! А то раскис, расклеился, у него горлышко болит, он не в силах конец дописать! Что б я этого больше не слышал!

– Хорошо, – ответил я послушно.

– Допишешь роман – и гуляй до августа. В конце сентября у нас по графику новая книга. До нового года должна уже выйти. Ты все помнишь?

Я не помнил ничего, но информацию воспринял.

– Я все понял, – ответил я, изменив формулировку.

– Вот и славно. Ладно, не буду тебя отвлекать. Сброшу на твой сайт рецензию, только на резкость не обижайся.

– Не обижусь, – ответил я. И позвал:

– Марк!

– Ау, – откликнулся он.

– Какое сегодня число?

Минуту длилось изумленное молчание. Потом издатель выпал из комы и негромко сказал:

– Ничего себе…