Дневник Елены Булгаковой

8. Надо резче подчеркнуть, что Алексей и компания за старое (и за что именно).

9. Надо больше показать разносторонность работы Петра, его хозяйственную и другую цивилизаторскую работу <…>

10. Язык чересчур модернизирован — надо добавлять колориты эпохи…

Это самое первое приближение к теме. Нужна еще очень большая работа».

Замечания Керженцева, по существу, перечеркнули всю работу Булгакова. 2 октября 1937 г. Булгаков писал Асафьеву. «<…> Начну с конца: «Петра» моего уже нету, то есть либретто-то лежит передо мною переписанное, но толку от этого, как говорится, чуть.

А теперь по порядку: закончив работу, я один экземпляр сдал в Большой, а другой послал Керженцеву для ускорения дела. Керженцев прислал мне критический разбор работы в десяти пунктах. О них можно сказать, главным образом, что они чрезвычайно трудны для выполнения и, во всяком случае, означают, что всю работу надо делать с самого начала заново, вновь с головою погружаясь в исторический материал.

Керженцев прямо пишет, что нужна еще очень большая работа и что сделанное мною, это только «самое первое приближение к теме»».

Опера по этому либретто так и не была написана.

Биндлер И. Г. — в 1936–1937 гг. — управляющий делами Большого театра.

25 сентября.

…подарила М. А. книгу, составленную Марковым. — Очевидно, речь идет о сборнике «Московский Академический театр Союза ССР им. М. Горького» (М., 1936).

23 октября.

…выправить роман («Мастер и Маргарита»)… — Это первое упоминание нового названия романа, ставшего теперь уже окончательным. С этого момента работа над романом не прекращалась до весны 1938 г., когда была завершена вторая полная редакция.

16 декабря.

Пришло письмо от Асафьева — сплошная истерика. — В письме отмечалось: «Вчера мне сообщили из здешнего Радио, что на их просьбу исполнить в виде обычного для них монтажа, как это принято делать с операми, «Минина», им ответили из Всесоюзного комитета сухим безапелляционным отказом. Смысл отказа: «опера не утверждена, еще пишется и до постановки в Большом театре ее исполнять нельзя» <…>

Очевидно, я видел во сне, что я написал «Минина», что еще в прошлом году ее слушали и не отвергли… Пишу Вам, чтобы выяснить следующее: если по мнению комитета опера «Минин» еще пишется, то значит и надо что-то писать, т. е. что-то вновь переделывать. Так не знаете ли Вы: что?! <…>

Правда, я догадываюсь, что Вам рекомендуется не общаться со мной, но ведь речь идет не о каком-либо новом Вашем либретто. Может быть, надо просто забыть и уничтожить «Минина»? Что ж, я готов. Я же просил вернуть мне клавир и освободить Ваш текст от моей музыки. Тогда и я буду свободен и Вы <…>»

18 декабря.

М. А. послал Асафьеву письмо очень спокойное, логическое. — Булгаков писал: «Я получил Ваше письмо от 15-го; оно меня очень удивило. Ваша догадка о том, что мне рекомендовали не общаться с Вами, совершенно неосновательна. Решительно никто мне этого не рекомендовал, а если бы кто и вздумал рекомендовать, то ведь я таков человек, что могу, чего доброго, и не послушаться! А я-то был уверен, что Вы уже достаточно знаете меня, знаете, что я не похож на других (выделено мною. — В. Л.). Посылаю Вам упрек!

Теперь сообщаю Вам важное известие о «Минине». 14 декабря я был приглашен к Керженцеву, который сообщил мне, что докладывал о работе над «Мининым», и тут же попросил меня в срочном порядке приступить к переделкам в либретто, на которых он настаивает <…>

Что же предпринимаю я? Я немедленно приступаю к этим переделкам и одновременно добиваюсь прослушания Керженцевым клавира в последнем варианте <…>

Не знаю, что ждет «Минина» в дальнейшем, но на сегодняшний день у меня ясное впечатление, что он снят с мертвой точки <…> Опера ставится под важный знак <…>»

21 декабря.

М. А. послал письмо Асафьеву… — Письмо очень короткое: «Если Вас серьезно интересует судьба «Минина», предупреждаю Вас, что Вам необходимо теперь же приехать в Москву. Захватите с собою Ваш экземпляр клавира». Булгакову рассказывали, что многим в Комитете искусств и в Большом театре, в частности Самосуду, музыка Асафьева не нравится, поэтому он и настаивал на немедленном приезде композитора в Москву.

25 декабря.

…М. А. написал Асафьеву в суровом тоне… — 24 и 25 декабря Булгаков отправил композитору две телеграммы, требуя немедленного выезда в Москву. Не получив ответа, он писал: «21-го декабря я послал Вам письмо, где предупредил, что Вам нужно выехать в Москву. Я ждал единственно возможного ответа — телеграмму о Вашем выезде. Ее нет. Что же: Вам не ясна исключительная серьезность вопроса о «Минине»? Я поражен. Разве такие письма пишутся зря?

Только что я Вам послал телеграмму, чтобы Вы выезжали. Значит, есть что-то очень важное, если я Вас так вызываю.