Дневник эльфийки

– Лия, ты ведь не будешь возражать, если я помогу Правительнице?

Слова застряли у меня в горле. Так он это не меня признал правительницей, а Нику? В замешательстве я сумела лишь кивнуть и посторониться, давая ему подойти к стоявшему за моей спиной атлету.

Верховный маг подошел и, подхватив из рук не посмевшего возражать атлета Нику, прошел с ней в одну из ниш зала и уложил её на стоящую там кушетку. Я последовала за ним и встала неподалеку. Вериангер тем временем сделал несколько пассов руками, собирая энергетику над Никой, отвел руки и прижал к ордену на груди, а затем резким движением вновь распределил над Никой уже преобразованную энергетику.

Ника снова застонала а, потом глубоко вздохнула и открыла глаза.

Вериангер склонился перед ней:

– Рад приветствовать Вас, Правительница. Вы долго отсутствовали, но Ваше владение вновь под Вашей властью. И я, как Ваш покорный слуга, спешу засвидетельствовать Вам свою преданность.

Непонимающим взором Ника посмотрела на него, потом обвела глазами окружающих, и её взгляд остановился на мне. На губах её появилась улыбка, и она тихо выдохнула:

– Лия…

– Да, я здесь, – я шагнула к ней и, опустилась рядом с ней на колени: – Что с тобой? Тебе плохо? Скажи, не молчи!

– Лиечка, где мы? Что ты говоришь? Я ничего не понимаю… ни что происходит, ни что ты говоришь, – судорожно сглотнув, с трудом проговорила Ника.

Поняв, что я говорю на эльфийском, я тут же перешла на понятный Нике язык: – Как ты себя чувствуешь? Тебе легче?

– Дышать немного тяжело и голова кружится… Где мы, моя девочка?

– Лия, на каком языке говорит Правительница? И что она хочет? – Вериангер непонимающе посмотрел на меня.

Я поднялась с колен, усмехнулась и перешла на эльфийский:

– Правительница не желает общаться ни на каком другом языке, кроме её родного. Она сейчас плохо себя чувствует и недоумевает почему свою преданность ты выказываешь не на коленях перед ней.

– Простите, Правительница, – Вериангер опустился на колени и склонился к полу.

– Лия, что здесь происходит? – Ника ошеломленно посмотрела на склонившегося перед ней верховного мага. Потом оперлась на руку и осторожно села, плотнее запахивая шелковый халат в котором мы похитили её из больницы. В её глазах светилось непонимание и испуг.

Я понимала ее. Увидеть сразу столько эльфов да еще в парадных одеяниях, когда на тебе пусть и красивый халат, но на взгляд Ники точно не предназначенный для появления в общественном месте, было для неё непросто. Ободряюще улыбнувшись, я взяла её за руку:

– Я потом все объясню подробно. А в двух словах, мы на моей эльфийской родине, и тебя признали правительницей.

– Лиечка, я не понимаю где мы, но в любом случае это какая-то ошибка. Какая из меня правительница? Объясни всем – они ошиблись, – Ника очаровательно улыбнулась.

– Если я объясню им это, нас убьют. Вон, посмотри, – я кивнула на мертвых дядюшку и тетушку в пурпурных мантиях. – Они решили заявить, что отказываются быть правителями и смотри, что с ними сделали. Ты следующая за ними претендентка на престол.

– Лиечка, а почему я?

– Они считают тебя моей матерью. Моя мать была феей, которую они почитали.

– Девочка моя, но они ошибаются.

– Ты хочешь, чтобы нас убили?

– Лия, я хочу вернуться домой и больше ничего. Это все на какой-то сон дурной похоже.

– У нас будет шанс вернуться домой лишь, если ты сейчас согласишься быть правительницей. Тогда я постараюсь найти способ вернуться… иначе мы умрем прямо сейчас.

– И что я должна делать?

– Сделай серьезное и очень строгое лицо и воспринимай как должное, чтобы не происходило, а остальное предоставь мне.

– Хорошо, я постараюсь, – Ника нахмурилась и свела брови. – А что говорить надо?

– Говорить можешь что угодно. Они все равно не понимают, что ты говоришь, – ответила я, недоумевая, почему портал не преобразовал её сознание. Ведь атлет понял, что я ему сказала на эльфийском и на эльфийском мне ответил. Возможно, потому что Ника была без сознания при переходе. Что ж мне это только на руку. И тут меня пронзила мысль, что этот остолоп может что-то ляпнуть совсем некстати и Нике, и Вереангеру, так как теперь знает, подобно мне, два языка. Надо было срочно или избавиться от атлета или заставить замолчать, причем заставить замолчать навсегда.

Я повернулась к по-прежнему склоненному верховному магу:

– Правительница удовлетворена проявлением твоей покорности её власти. Встань.

Вериангер поднялся и, шагнув к Нике, осторожно взял её руку и поцеловал.

Ника сдержанно и с достоинством едва заметно кивнула.

– Правительница еще что-то желает? – осведомился верховный маг.

– Лия, ответь ему что-нибудь, что он хочет услышать, – холодно проронила в ответ Ника.

Я облегченно вздохнула, свекровь оказалась на редкость понятливой и талантливой актрисой и вела себя поистине с царским величием и аристократизмом.

– Правительница негодует на своего слугу, который не должным образом доставил её сюда, – тихо проговорила я. После чего, обернувшись к атлету, повысила голос и перешла на язык понятный Нике: – Иди сюда, мой воин, и ответь: ты предпочитаешь лишиться языка или головы.