Дневник эльфийского сутенера (СИ)

Тролль оглядел толпу гоблинов, которая была решительно настроена вернуть законный (не считая пары–тройки крапленых карт) и священный карточный долг, и с сожалением вздохнул. Устраивать драку перед представлением было себе дороже.

— Кархи, у кого ты покупал шнапс в деревне? — обернулся Урр–Бах к настороженному приятелю.

— Я с тобой схожу. За час обернемся.

— Какой недоумок играет в карты с незнакомыми гоблинами? — раздраженно вещал Кархи, неся увесистый кувшин местного пойла. — Впрочем, со знакомыми я тоже не советую, еще больше проиграешь. Мы — народ азартный!

— И любите шельмовать, — добавил Урр–Бах, едва не споткнувшись о торчавший камень.

— Тебя же никто силком не тащил играть, — огрызнулся Кархи. – Вам, дылдам, хорошо: двинул кулаком по черепушке – значит, выиграл. А нам приходится головой думать, чтобы такие, как ты, добровольно поделились парой монет на выпивку и косячок.

Появление выпивки гоблины встретили радостным гулом, но лишняя пара серебряных монет, которую Губошлеп получил от Арфиэля за дисциплину среди его собратьев, обломала намечающийся праздник. Губошлеп встал возле кувшинов и решительно пообещал сломать руку любому, кто близко подойдет к ним. «Артисты» недовольно побурчали и тихо разошлись по лежанкам.

* * *

День представления сразу же начался с хороших новостей. Арфиэль распорядился накормить всех тушеным по–эльфийски ягненком и налить каждому по трети кружки красного лерского вина для снятия волнения перед выступлением. Потом всех повели переодеваться. Гоблины со смехом надевали чистые рванины, которые, по мнению импресарио, носили голодранцы с большой дороги. Впрочем, скоро Арфиэль умерил их веселье, приказав им хорошенько вываляться в дорожной пыли. После этого грязные как свиньи гоблины с озверелыми рожами действительно стали напоминать настоящих лесных бандитов. Троллю досталась ношенная набедренная повязка, еще одна повязка на левый глаз, окрашенная засохшей куриной кровью и позолоченная цепь на шею, которую украли у какого-то дворового волкодава.

Как оказалось, в одежду гоблинов были зашиты бычьи пузыри с кровью. Урр–Баху рыбьим клеем прикрепили по пузырю у подмышек. Поправляя набедренную повязку, тролль нащупал под ней еще один пузырь и громко рыкнув, подбежал к беседующим импресарио и тенору. Стараясь не переходить на трактирный диалект гномов и высокую речь грузчиков, Урр–Бах пообещал, что если Финдириэль решит ткнуть его ниже живота, то он свернет шею всем, до кого дотянется. Арфиэль, слегка сбледнув при виде первобытной ярости в глазах тролля, поклялся, что произошла досадная ошибка и никто не собирался покушаться на здоровье тролля. Немного остыв, Урр–Бах напоследок бросил предупреждающий взгляд в сторону тенора и удалился в свою палатку. Там он выпорол подкладку с пузырем и выбросил ее на кучу мусора у входа.

Маг с помощниками в последний раз проверили качество связи. Всех, не занятых в представлении, отогнали подальше. Арфиэль прошептал короткую молитву своему покровителю и по сигналу мага дунул в рог. Представление началось.

С невысокого пологого холма, через который вилась сухая пыльная дорога, покатилась карета эльфиек, запряженная породистой четверкой серых лошадей. У нужной колдобины, в десяти шагах от треноги, переднее левое колесо слетело с оси. Урр–Бах, лежащий у окраины рощи, шепнул Кархи:

— Не иначе магия.

— Угу, — отозвался тот, не спуская глаз с дороги. Гоблин сильно волновался, готовясь к известности и всему тому, что ей сопутствует. Перспективы открывались великолепные, а работа в агентстве скоро обещала превратиться в еще одно воспоминание об эксплуатации честного гоблина.

Между тем светловолосый возница эльф с помощью двух охранников из людей пытался поднять карету, пока пятерка эльфиек в сногшибательных нарядах с открытыми животами и коленками исполняли веселую песенку о поющих птичках, ласковом солнышке и прочих прелестях деревенской жизни. Чтобы было понятно всем зрителям, песни специально пелись то на эльфийском, то на всеобщем, как и припевы. Красивые мелодичные голоса очаровали даже Урр–Баха, заставив его на время забыть о камушках, так некстати оказавшихся на месте засады. Гоблины рядом с ним, все как один, таращились на ладные фигурки и соблазнительные изгибы артисток. Тролль не сомневался, что то же делала и вся мужская часть зрителей в Эркалоне – счастливых обладателей маговизоров.

Когда закончилась песня, Урр–Бах вспомнил о деле. Он толкнул застывшего с остекленевшим взглядом Кархи, с утробным рычанием вскочил на ноги и понесся к карете. Следом за ним, улюлюкая и свистя, бежали гоблины, размахивая кинжалами. Позади всех бежал Кархи, ругая себя за медлительность — лучше всех ведь заметен бегущий впереди. Теперь требовалось хотя бы отличиться у кареты.