Дневник Габриеля

Гаррисон вернулся к столу, сел и открыл дочкин журнал.

— Последняя запись сделана вчера.

Он принялся читать, быстро перелистывая страницы. Когда он просмотрел несколько записей, то на его губах заиграла улыбка.

— Что?

— Тут про конкурс. — Он посмотрел на меня. — Жаль, что меня там не было.

— А мне жаль, что я там была.

Я услышала свои слова и была готова поклясться, что за меня их сказала моя мать. Зачем я это ляпнула? Неужели я ничему не научилась?

— Неправда, это было потрясающее зрелище. Сделать такое перед всеми, зная, какие тебя ждут неприятности и что про тебя подумают люди. У меня никогда не хватит смелости.

Гаррисон снова уставился в тетрадь и кивнул.

— Да, у вас классная дочка, лейтенант.

Он посмотрел на меня, но я не могла выдержать его взгляд. Сердце билось где-то в горле. Я попыталась что-то ответить, но голос не слушался, и мне удалось выдавить только слабое «да».

Гаррисон вернулся к записям, тщательно анализируя каждое слово в поисках скрытого смысла или несоответствия. В комнате воцарилась неестественная тишина. Мне отчаянно захотелось услышать какую-нибудь ужасную музыку или телефонный звонок — все, что угодно, лишь бы замаскировать пустоту. Мое дыхание участилось, словно мне перестало хватать воздуха. Где же моя девочка, где?

— Пожалуй, я выйду, — промямлила я, открывая дверь.

— Вам что-то говорит буква Д?

Я остановилась. Гаррисон поднес ко мне тетрадь.

— Здесь еще телефон.

Я взяла у него журнал. Несколько секунд я просто смотрела на дочкины записи. Изящные завитушки и изгибы казались продолжением ее длинных тонких пальцев. Меня это всегда удивляло. Откуда в ней столько естественной грации? Уж точно не от меня. Возможно ли, чтобы грация передавалась через пару поколений, как рыжие волосы или некоторые наследственные болезни?

Буква Д и телефон располагались в широком промежутке между двумя соседними абзацами.

— Эта запись никак не связана ни с предыдущим абзацем, ни с последующим.

— И как ты думаешь, что значит Д?

— Ну, первым делом напрашивается имя Дэниел.

— Финли.

— Ага. Но это не его номер, я помню его телефон из протокола.

Я сняла трубку с телефона в дочкиной комнате и набрала номер. Каждый гудок отдавался в моей ладони электрическим зарядом. После десятого я повесила трубку.

— Давай пробьем адрес.

Гаррисон записал номер, а потом оставил меня в одиночестве.

Я боролась с желанием заглянуть в дочкины записи, но постепенно поддалась соблазну. Разве могло быть иначе? Мне хотелось обнять эту тетрадку с дочкиными мыслями, словно я обнимаю ее саму. Мой взгляд скользил по страницам в поисках еще одного упоминания загадочного Д, но увы. Я старалась не читать целыми абзацами, но это все равно что пытаться не любить того, кому вы дали жизнь. В каждом абзаце вопрос. Почему я… Почему я чувствую… Что я сделала…. Почему все так хреново…Да, быть семнадцатилетней — все равно что кататься на каком-то безумном аттракционе, когда не знаешь, куда едешь, и конца в обозримом будущем не видно. Господи, я и забыла.

И тут мой взгляд зацепился за одну запись и отказался отрываться от нее. Я попыталась не читать, но было уже поздно. Черт. И я тихонько прочла вслух.

«Что мне нужно сделать, чтобы мама гордилась мной? Что, черт побери, мне нужно сделать?».

Вот оно.

Тетрадь упала мне на колени. Я уставилась на бледно-желтые стены и про себя повторяла эти слова.

«Что, черт побери, мне нужно сделать?»

Где-то над холмами зашумел полицейский вертолет, нарушая тишину. Из окна мне был виден свет прожекторов, разрезающий ночное небо и скользящий по земле. Вертолет повернул на запад и улетел, глухой стук его винтов становился все тише и тише, тая вдали, но его место заняли ритмичные удары моего сердца в пустой комнате. Я так крепко сжимала тетрадь, что костяшки пальцев побелели. Мои глаза заполнились слезами. Что я наделала?

Гаррисон постучал и вошел. Я закрыла журнал и аккуратно положила его на место. Мне не хотелось, чтобы Лэйси узнала, что кто-то вторгся в ее мир. Это будет последняя ложь в наших с ней отношениях.

— Ну, скажи же мне что-нибудь хорошее, — взмолилась я, утирая слезы.

— Телефонный номер зарегистрирован на адрес в Азусе. Судя по адресу, это жилой дом.

Я пошла к двери, но Гаррисон остался на месте. Он смотрел куда-то за пределы комнаты, на его лице читались тревога и неверие. Тут у меня на поясе ожил пейджер. По-видимому, Гаррисон ждал этого.

— Что случилось?

— Нашли машину Филиппа.

— Где?

Я увидела, как напряглись мышцы на его шее.

— Через дорогу от управления. Думаю, ее видно из окна вашего кабинета.

Холодок пробежал по моей спине.

— Габриель снова решил поиграть с нами. Что он пытается…

Но мне не пришлось заканчивать мысль. Ответ и так ясен. Он хочет посеять ужас, устроить террористический акт. А это значит, что это не просто угнанная машина, припаркованная напротив моего окна.

— Есть еще что-то, да? — спросила я. Гаррисон кивнул.

— Внутри Брим, пропавший партнер покойного Финли.

11