Дневник гауптмана люфтваффе. 52-я истребительная эскадра на Восточном фронте, 1942–1945

Иногда кажется, что одно событие проистекает из другого. Едва ты получаешь один удар, как можно вынести другой? Эвальд был первым, кто попал в тиски «Мустангов» в ходе вылетов из Веспрема. Теперь снова была моя очередь. Я только что взлетел со звеном, когда с наземного пункта управления сообщили о большом количестве «Мустангов». Естественно, я был начеку. Скоро прямо над собой я увидел одиночный самолет, летевший под облаками, в котором сразу же признал «Мустанг». Поскольку у меня был большой запас скорости, я попробовал подняться вслед за ним, но, к сожалению, смог обстрелять его лишь с большой дистанции, потому что он ускользнул в облака. Собрав свое звено, я остался над Веспремом на высоте 2000 метров. Затем наземный пункт управления снова вызвал меня. «„Мустанги“ поблизости от аэродрома. Шесть-один – назад к „садовому забору“!»

Еще до того, как мой четвертый номер[143] занял свою позицию, на его хвосте внезапно возник «Мустанг». Я закричал ему, но было уже поздно.

Обер-фенрих Элле, имевший позывной шесть-четыре, не пытался отвернуть, а вместо этого попробовал, пикируя, достичь аэродрома и пролетел над другими двумя самолетами, преследуемый «Мустангом». Американский истребитель хладнокровно сидел на хвосте у четвертого члена моего звена. Сначала вражеский пилот лишь распылял свои пули, но он приближался и к тому моменту, когда они достигли периметра аэродрома, был уже в хорошей позиции, чтобы попасть в Элле.

Однако к этому времени я был прямо позади «Мустанга». Но едва я собрался открыть огонь, как зенитная артиллерия воздвигла стену огня между мной и вражеским самолетом. Поскольку я предположил, что стреляли именно в меня, то на высоте 300 метров перевернул свой самолет на спину и слегка набрал высоту. Такое положение позволило зенитчикам опознать во мне свой самолет, – вероятно, брюхо машины было покрыто грязью, – и в то же самое время позволило мне продолжать следить за «Мустангом». Зенитная артиллерия немедленно прекратила огонь.

Но прежде, чем я успел вмешаться, «Мустанг» сбил мой четвертый номер и горящий «сто девятый» упал. Затем вражеский пилот выполнил крутой правый разворот, что дало мне шанс достать его. Я немедленно сел ему на хвост. Я нажал на обе спусковые кнопки, но начал стрелять лишь один пулемет. Американец попытался уйти от огня, но его попытки были настолько неубедительными, что я не мог промахнуться. «Мустанг» уже дымился, когда замолк и этот единственный пулемет. Заклинило!

Я услышал по радио голос обер-фенриха Эссера: «Герр гауптман, разрешите мне попытаться, я позади вас!» Я ушел вверх, а Эссер приблизился и открыл огонь. Мгновение спустя я услышал возглас «Abschuss!» и увидел, как горящий «Мустанг», падая с высоты 600 метров, врезался в лес.[144] Его пилот успел выпрыгнуть с парашютом незадолго до того, как самолет упал на землю.

Меня продолжали мучить проблемы с вооружением. Моя летная книжка содержит многочисленные записи типа «воздушный бой с Ил-2 и ЛаГГ-5, один ЛаГГ поврежден». То же самое произошло и 17 марта, когда первоначально у меня заработал лишь один пулемет. Мое звено столкнулось над северной оконечностью озера Балатон с большим количеством не имевших прикрытия Ил-2. Я стрелял в один бомбардировщик за другим, но ни одного из них не сбил. Когда мое единственное оружие израсходовало все боеприпасы, я набрал высоту, чтобы руководить атаками других пилотов. Одновременно я следил, чтобы никто не приблизился к моему «выводку». Однако мои парни стреляли ужасно. Я видел много Ил-2, которые рыскали из стороны в сторону, оставляя дымный шлейф, или летели с висящей вниз одной стойкой шасси, но ни один из них не делал нам одолжения и не падал. Мои три компаньона, конечно, считали, что их надули. Я был разъярен, но больше всего своей неудачей.

«Я к западу от вас, Hanni 1500, подходите!» Ил-2 улетели, и мои товарищи медленно поднимались ко мне. Во главе был мой ведомый, лейтенант Мюллер. Он почти достиг меня, когда непосредственно над собой я внезапно увидел самолет. Он развернулся впереди меня и медленно пошел вверх. ЛаГГ-5, вероятно, был в 500 метрах выше меня. Убедившись в том, что русский был один, я начал осторожно подниматься к нему. Русский, казалось, что-то искал, поскольку он скоро начал крениться то влево, то вправо. Я был уже приблизительно в 10 метрах позади и в одном метре ниже его, но он не видел меня.