Дневник инока

Предисловие

Основные вехи жизненного пути владыки Вениамина, епископа Саратовского и Балашовского, совпадают с теми, которые были характерны для Русской Православной Церкви первой половины XX века: происхождение из духовного сословия, детские и юношеские годы, проведенные в благочестивой русской провинциальной среде, стремление к монашеству… И затем, на полпути, — революция, гражданская война, кровавые тиски бесконечной политической борьбы, в которой Церковь обрекалась на полное уничтожение. Однако, по милосердию Божию, некоторые представители духовенства все-таки выжили, даже в лагерях и ссылках, и вернулись к своему служению. Среди них — владыка Вениамин. На его долю выпало семнадцать лет тяжких испытаний. Однако дух его не был сломлен, а потребность владыки в интеллектуальном труде была настолько сильна, что в перерывах между ссылками ему удалось написать несколько крупных богословских работ. Некоторые из них еще ждут своей публикации.

Основная сложность при подготовке к изданию этой книги заключалась в том, что подлинные архивные документы, касающиеся владыки Вениамина, до сих пор недоступны, а в официальном личном деле, хранящемся в Московской духовной академии, где он был профессором, многие даты преднамеренно указаны неверно. Это касается событий 1917–1920 годов, а также периодов ссылок. Поэтому многие даты в биографии владыки определены по хронологии его личных воспоминаний, датировке писем и т. п. Расхождения в датах документов и жизненных реалий оговорены в подстрочных примечаниях.

Владыка Вениамин родился в городе Оренбурге 8 июля 1887 года, в день празднования Казанской иконы Божией Матери. Он был вторым сыном в семье священника Димитрия Петровича Милова и его супруги Анны Павловны. При крещении младенец получил имя Виктор. Через три года отца перевели служить в уездный город Орлов Вятской губернии, а еще через несколько лет — в город Яранск, после чего уже в саму Вятку. Таким образом, детские и юношеские годы будущего архиерея связаны с вятской землей.

По его собственным воспоминаниям, он рос впечатлительным, пугливым, самолюбивым ребенком, сильно привязанным к матери:"Без матери я просто жить не мог"[1]. Но его любовь к Богу оказалась сильнее. Один из его духовных чад свидетельствует о том, что после монашеского пострига владыка отказался от встреч с матерью вплоть до ее кончины[2]."Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня"(Мф. 10, 37), — говорит Господь в Евангелии, которое читается в чине монашеского пострижения. Владыка Вениамин исполнил этот завет буквально.

Как ни странно, в семье будущий архиерей получил лишь самые начатки религиозного воспитания. Сильные духовные переживания у него начались только в отрочестве, когда родители стали возить его на богомолье в Яранский мужской монастырь[3]. Мечтательность, природная чуткость ко всему доброму, прекрасному расположили душу отрока к монашескому житию, однако отец потребовал продолжения учебы, и планы иноческого устроения жизни пришлось отложить надолго.

В детские годы Виктор много болел (и на всю жизнь остался слабого здоровья), отчего в учебе иногда следовали значительные перерывы. В частности, начальную школу он смог закончить только в тринадцать лет, на три года позже обычных детей, семинарское образование затянулось дольше обычного на целое пятилетие (см."Мой curriculum vitae"[4]). Несмотря на весьма скромную оценку своих способностей к ученью[5], будущий владыка Вениамин, окончив Яранскос духовное училище, а затем, в 1916 году, — Вятскую духовную семинарию (вторым учеником), был послан на казенный счет в Казанскую духовную академию.

Казанская духовная академия была создана в 1797 году на основе семинарии. Образование будущего духовенства носило целенаправленный миссионерский уклон: преподавались языки восточных народов Российской Империи: татарский, калмыцкий, монгольский, а также классический арабский. На миссионерских отделениях изучали буддизм, магометанство. При более глубокой специализации студенты посещали лекции в университете, изучая предметы, которые не преподавались в академии. Следует иметь в виду и то, что Казанская духовная академия была включена в систему русских богословских учреждений, работавших над переводами святоотеческих творений на русский язык. Эта программа была составлена еще святителем Филаретом Московским, и Казанская академия внесла большой вклад в общецерковное дело, в особенности в отношении переводов с древних восточных языков (сирийского, коптского и др.).