Дневник инока

Деткам желаю успехов в учебных занятиях, но прежде того — успехов в послушании папе и маме и в исполнении молитвенного долга пред Богом. Теперь сознание этого долга не стоит ли на втором плане, если только не на третьем у деток? А надо, чтобы Бог — Источник всего святого в нас — был на первом плане всегда.

За журнал благодарю премного. Хотя он и беден по содержанию, но небезынтересен. Где теперь служит о[тец] В[севолод] Шп[иллер]?

Очки без рецепта трудно подобрать. Я постараюсь добыть рецепты и пришлю Вам. Здоровье мое плоховато, но слава Богу за все. У нас осень чувствуется во всей силе. Утренники, дожди, короткие дни говорят о приближении суровой погоды. Но все это естественно и не обременительно, когда душа не утратила Бога и сама себе сердечно повторяет:"Прибежище твое — Бог древний, и ты под мышцами вечными"(Втор. 33, 27). Не попадется ли Вам где семинарский учебник по догматическому богословию прот[оиерея] Малиновского в 2–х частях? Очень бы хотелось иметь его под руками. Пока простите. Господь благодатию Своею да покроет Вас от скорбей, и бед, и напастей.

14 сентября 1951 г.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Спаси Вас Христос за память и заботы о мне, ху–дейшем и недостойнейшем. Получил весть [о] Вашей жизни. Между прочим, внимание мое остановилось на одном замечании дорогой Т[атьяны] Б[орисовны] — "о вопиянии ее к Богу о детях". Да, во всех трудностях, когда невозможно сделать своих усилий для достижения желаемого, Господь — единое Прибежище. Он — Живой присно. Когда молимся Богу, очи Его устремлены на нас, слух отверст. Мы взираем очи в очи. И как может оставить нас Тот, Который весь Благость, весь Милость, весь Любовь!

Я в последнее время тянусь физически и стараюсь исполнять свои дела, но или атмосферные перемены здешние или своя полуизношенность постоянно отражаются на самочувствии. Что‑либо в организме да заболит.

Живую Божию руку над собой всегда чувствую. Безмерно хочется благодарить Господа за все Его не заслуженные ничем милости [ко мне]. Желание в душе одно: как бы умолить Бога о благодати совершенного обращения к Нему. Чувствуешь себя в тенетах греха совершенно ничтожным и в то же время сознаешь, видишь и чувствуешь милосердие Божие. Успеть бы только покаяться и оторваться от зла, выйти из увлекающей трясины всяких греховных помыслов, и чувств, и привычек.

Работать — работаю по–прежнему, но медленно. Очки для зрения вдаль хороши, но сила стекол их так напрягает зрительные нервы, что из‑за боли глаз не ношу их. А вторые очки — "8" — вполне подходящи.

Немножко пооткровенничаю с Вами: кажется, у меня пропала моя одежда, которая оставалась в моем загорском помещении. Это мне попущено для смирения и бескорыстия, чтобы я не пристращался ни к чему. Без Промысла Божия ничего не бывает.

С[ережа], если Вас слушаться не будет, учиться будет неважно. Надо сначала наладить отношение к Вам, а потом напрягаться в изучении школьных предметов. И К[ате] надо подтягиваться в нравственной дисциплине. Для каждого человека закон — иметь горячее чувство к Богу. Пока его нет, нет и центра жизни. И неизбежны всякие проявления характера. Я К[атю] всегда помню в том облике, в каком она запечатлелась в моей памяти в пещерной лаврской церкви (под Успенским), когда подводила ко Причащению брата. Дай Бог ей быть всегда такой. Тихону Тихоновичу низко кланяюсь и прошу его св[ятых] молитв. Господь да благословит дорогих деток и Вам да пошлет мира и благодати спасения.

А[рхимандрит] В[ениамин]

8 декабря 1951 г.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

В этот раз одновременно с очками я не получил письма, хотя весьма желал узнать последние обстоятельства Вашей жизни. Вероятно, получу его позднее. Очки, те и другие, прекрасны для глаз, несмотря на округлую форму.

Живу я без перемен. Человечески я желал в текущем учебном году заниматься в какой‑либо Духовной семинарии. Планы эти не осуществились. Если бы не узки были границы письма, подробнее написал бы. Теперь пока ограничусь этим лаконизмом.