Дневник карателя. Эрих фон дем Бах-Зелевский

Хотя у командующего охранными войсками и высшего фюрера СС и полиции сложились дружеские отношения, все-таки они принадлежали к разным ведомствам. Это, в свою очередь, приводило к конкуренции, спорам и трениям. Шенкендорф еще весной 1942 г. понял, что нужно сократить число репрессивных акций в отношении гражданского населения, так как подобные действия неизбежно усиливали ненависть к оккупантам и толкали людей к уходу в партизаны. В июне 1942 г. во все охранные части и подразделения был спущен приказ о том, чтобы не расстреливать партизанские семьи. Бах-Зелевский тоже получил этот приказ, но не придал ему значения. Он, как замечает А. Ангрик, «по-прежнему занимался преследованием политических и “расовых” противников… По указанию Баха сжигались деревни, население расстреливали или угоняли, а скот реквизировали»¹⁷⁵.

Вскоре между Зелевским и Шенкендорфом произошел конфликт. 15 июня 1942 г. подчиненные Баха – особая команда СС Дирлевангера и айнзатцкоманда 8 – стерли с лица земли деревню Борки, уничтожив 2027 человек¹⁷⁶. 26 июня такая же участь постигла деревню Студенка, где эсэсовцы расстреляли и сожгли 836 человек¹⁷⁷. Слухи о массовых убийствах достигли Шенкендорфа. Он вызвал к себе Баха и строго его отчитал. Особенно генерала возмутило невыполнение его приказа. Зелевский обещал сделать выводы¹⁷⁸.

Бах, в сущности, действовал в соответствии с концепцией Шенкендорфа. Разница заключалась лишь в том, что командующий охранными войсками, исходя из новых тактических взглядов, старался до поры до времени не злоупотреблять карательной практикой, в то время как Зелевский постоянно ее использовал.

Шенкендорф хотел упорядочить репрессивные действия войск. Этим, в частности, был продиктован его приказ от 3 августа 1942 г., согласно которому осуществлять карательные меры разрешалось офицеру в должности не ниже командира батальона; расстрелы женщин и детей запрещались, за исключением случаев, если женщины были схвачены с оружием в руках; обо всех карательных мерах, которые собирались применить полиция порядка и СД, следовало заранее сообщать командующему охранными войсками; Шенкендорф требовал шире проводить «дружественные акции» и побуждать население к сотрудничеству с немецкой армией, поскольку видел в этом предпосылки к восстановлению на вверенной ему территории спокойствия и порядка¹⁷⁹.

«Моральная эрозия зашла слишком далеко для Шенкендорфа, чтобы допустить принципиальный поворот, – полагает историк Э. Мейер-Дюттингдорф. – Ее масштабы раскрываются с учетом серьезно обсуждаемого вопроса о возрасте, с которого можно расстреливать детей»¹⁸⁰.

Что касается Баха, то в его дневнике отразились последствия неприятного разговора с командующим. После жутких инцидентов в Борках и Студенке Зелевский приказал заменить командира айнзатцкоманды 8 Гейнца Рихтера и запретил убивать женщин и детей, «даже если они являются партизанами»¹⁸¹. При этом Бах не сказал о том, что зачинщиками преступлений были его подчиненные из зондеркоманды СС Дирлевангера, а приказ не расстреливать гражданских лиц носил временный характер.

Указанные события разворачивались на фоне непрекращающейся схватки между вермахтом и СС за право возглавить борьбу с партизанами. В этом противостоянии фигура Баха-Зелевского играла значительную роль. Его положение позволяло Гиммлеру влиять на многие процессы, происходившие на оккупированных территориях СССР. Поэтому, когда Гитлер предложил поставить Зелевского на должность убитого в Праге Гейдриха, рейхсфюрер возразил, сославшись на то, что Бах нужен ему на Востоке¹⁸².

Из дневника Зелевского видно, что он тоже не горел желанием возглавить имперский протекторат Богемия и Моравия¹⁸³. Но одновременно его порядком тяготила зависимость от Шенкендорфа. Бах хотел действовать самостоятельно, без какого-либо подчинения структурам вермахта. Гиммлер быстро понял, в чем дело, и воспользовался ситуацией. 28 июля 1942 г. рейхсфюрер объявил себя и высших фюреров СС и полиции ответственными за борьбу с партизанами¹⁸⁴. В тот же день он подписал новую инструкцию об организации боевых действий против партизан и назначил группенфюрера Кноблауха представителем по вопросам партизанской войны. В его обязанности входила координация действий СС с оперативными управлениями ОКВ и ОКХ¹⁸⁵.

Свои «мысли о партизанах» Гиммлер подробно изложил 27 июля 1942 г. в письме офицеру связи с Главным управлением полиции порядка, оберштурмбаннфюреру СС Вильгельму Суханеку. Рейхсфюрер, среди прочего, отмечал, что людей, живущих в лесах, давно пора рассматривать только в качестве бандитов. Большевики и евреи прославляют партизан, хотя все они являются трусами, терроризируют население, стреляют в немецких солдат и скрываются под покровом темноты, вынуждая принимать в отношении сельских жителей суровые меры¹⁸⁶. Логическим продолжением этих сентенций стал выход 30 июля 1942 г. приказа, запрещавшего использовать в служебных документах слово «партизаны». Красных инсургентов отныне следовало именовать исключительно бандитами¹⁸⁷.