Дневник киллера

– Ну, ну, не говори ерунды, можно подумать, ты сама столкнула ее с лестницы. Несчастный случай, вот и все. – Анджела не могла видеть моего лица, но на всякий случай я отвернулся. – Что-нибудь в этом роде рано или поздно случилось бы, не могла же ты ходить за ней двадцать четыре часа в сутки. Просто несчастный случай.

Анджела ничего не хотела слушать и продолжала себя обвинять: в том, что вышла из дому, что не устроила мать в санаторий, как советовали все вокруг, что целовала ее только сто раз в день, а не двести... в том, что оказалась в больнице со своей ногой, когда умер отец, – как я понял, тогда-то все и началось. Она вырвалась из моих рук, убежала наверх, заперлась в спальне матери и сидела там, пока я не ушел. На следующий день даже отказалась меня видеть и послала подальше в таких выражениях, каких я от нее ни разу еще не слышал. Лишь спустя пару дней она немного пришла в себя и согласилась вновь поплакать в моих объятиях.

Большую часть следующей недели, до похорон и после, Анджела продолжала терзаться и обвинять себя. Меня она всячески отталкивала, и я уж было совсем решил, что проиграл и пора махнуть рукой на все это дело, как вдруг услышал ее смех.

Я был в кухне и заваривал чай. Анджела сидела в гостиной и хихикала как школьница. Бросившись к ней, я обнаружил, что она сидит перед телевизором и смотрит "Мистера Бина". Он делал у себя дома ремонт – Анджела так и покатывалась со смеху.

Разумеется, когда серия кончилась, она снова замкнулась в своей скорлупе. Наверняка принялась корить себя, что веселится спустя всего несколько дней после того, как мамочка вывалила мозги на ковер.

Однако дело сдвинулось с мертвой точки. Чуть-чуть, самую капельку, но сдвинулось.

На следующий день я пошел и купил все серии "Мистера Бина" на DVD.

А потом купил Анджеле DVD-плеер.

– Ты такой хороший, не знаю, что бы я делала без тебя, – улыбнулась она.

– Ну что ты, я просто очень рад быть с тобой. Я люблю тебя, и мне так больно, когда тебе плохо. – Я улыбнулся как можно искреннее и увидел отражение своей улыбки на лице Анджелы. – Пей.

Я долил ее бокал доверху. Анджела сделала пару больших глотков и подняла на меня взгляд, полный любви.

– А ты больше не будешь? – спросила она, увидев, что мой бокал остался пустым.

– Нет, одного достаточно. Я вообще редко пью, мне не очень нравится, – объяснил я уже в третий раз. Анджела мало на что обращала внимание в эти дни – неудивительно, что забыла.

– Я тоже. Но сейчас... Надеюсь, ты не возражаешь – это мне помогает.

– Что ты, конечно. Не стесняйся. Анджела отпила еще и глубоко вздохнула.

За последнюю неделю все сильно изменилось. Еще в прошлую субботу она нарочно рассадила руку о сушилку и перебила все чашки, но теперь вполне успокоилась и примирилась с происшедшим. Пережив потерю, она начала наконец сознавать, что кроме прошлого существует и будущее. Разумеется, для этого потребовался не только "Мистер Бин", а кое-что еще, хотя и не столь уж много. Плечо друга и время – вот и все. Как бы велика ни была потеря, нельзя без конца грустить. Надо жить дальше.

Вместе со мной.

Я делал для Анджелы все: обнимал, когда она была в отчаянии, слушал ее причитания, разубеждал, когда она винила себя, терпел истерики. Сомневаюсь, что есть на свете хоть один человек, который мог бы стать ей лучшим другом, чем я, в те трудные месяцы. Она была моей девушкой с лейкемией – той самой! – и мне удалось показать себя в самом лучшем виде.

А теперь наступила ее очередь делать все для меня. Не в смысле секса, секс – ерунда. Я имею в виду настоящую любовь – поддержку, понимание, общение. То, на что имеет право любой человек на земле. Чем я хуже других? Разве это преступление – стремиться найти кого-то, чтобы прожить вместе жизнь?

И вот я нашел.

– Ты самый добрый человек на свете, я недостойна тебя, – прошептала Анджела.

– Ну что ты, конечно, достойна, поверь мне. – Не хватало еще, чтобы она вбила себе в голову, что мы друг другу не подходим. – Я люблю тебя, Анджела, просто обожаю и хочу всегда быть с тобой.

– Зачем? Я ничего собой не представляю, а ты такой добрый и чудесный – любая девушка была бы с тобой счастлива.

Чушь собачья! Терпеть не могу, когда женщины так говорят. Ничего они не понимают. Уж я-то в этом разбираюсь, поверьте. Если бы все на самом деле было так и все девушки были у моих ног, я бы ими и занимался, а не возился с одной-единственной. "Ах, ты такой добрый, такой чудесный! Можешь осчастливить любую!" Ну да, конечно! Мне что – подходить ко всем девчонкам на улице и рассказывать, какой я добрый и чудесный? Если ты их не интересуешь, то хрена лысого получишь, и едва ли они согласятся взять тебя на испытательный срок, чтобы проверить твою доброту. Боже, неужели Анджела не помнит, как обращалась со мной в первые недели? Как с последней собакой, верно? Мне, ни много ни мало, пришлось укокошить ее мамочку, чтобы она наконец поняла, какой я добрый и чудесный.

– Мне не нужна никакая другая женщина – только ты!

– Ты мне тоже нужен, только... – начала она и вдруг запнулась.