Дневник Кости Рябцева

Сегодня вышла неизвестно откуда новая стенгазета — «Икс». В этом «Иксе» все протащены: и шкрабы, и Дальтон, и девчата, которые тайком танцуют, а самое главное — «Красный ученик». Про Дальтона есть стишок, который мне так понравился, что я его списал:

СОН
Братцы! Раз во время оно
Фараону снился сон:
Расступилось моря лоно,
И увидел фараон
Семь громадных и отборных,
Жирных, радостных коров —
Красных, белых, желтых, черных, —
Только ровно семь голов.
Но недолго любовался
Фараон своим скотом:
Громовой удар раздался
Над коровами. Потом
Море снова расступилось,
Из него без лишних слов
К фараону появилось
Вновь еще семь штук коров,
Но уж эти — худы, тощи,
Обросли морской травой —
Не годились, видно, во щи,
И прогнал их царь морской…
Но, хвосты задравши кверху,
Эти тощие скоты
Устремились, кроме смеху,
Дикой злобой налиты,
На коров несчастных, мирных,
Славных тучностью своей…
И — худые съели жирных,
Не оставив и костей…
— Суеверия отбросив,
Этот сон умен и мил, —
Добродетельный Иосиф
Фараону разъяснил.
Ну, а кто меня утешит,
Растолкует мне мой сон,
Потому что сна такого
Не видал и фараон…
Я видал, что будто в школе
Отделений было пять,
И учились все по воле
Отделения на ять.
И ребята были жирны,
И резвились, и паслись,
И мозги их были мирны
И отчасти заросли.
Вдруг раздался гром ужасный
(пот пробрал меня сквозь сон),
И на школьном горизонте
Появился лорд Дальтон.
С ним — сто пять лабораторий,
Тощих, грозных… и пустых…
Пожелтел я, как цикорий,
В первый раз увидев их…
И накинулись поспешно
На ребяток все сто пять…
Взвыли грозно и кромешно
И взялись их пожирать…
Вот от этих-то историй
Так и не вышло ничего:
Жиру у лабораторий
Не прибавилось с того,
Были и остались пусты
И стоят так до сих пор,
И над ними тенью бродит
Оголтелый лорд Дальтон.
Сон с себя мгновенно сбросив,
Заорал я и спросил:
— Где же, где же тот Иосиф,
Чтобы сон мой разъяснил?!!

А это дело в том, что лаборатории так и стоят с самого начала пустые. Правда, в обществоведение взяли из школьной библиотеки все книжки по политграмоте, а в естествоведение перенесли аквариум и коллекции, да только и всего. А по-настоящему надо, чтобы в каждой лаборатории был полный подбор книг и пособий по данному предмету. Тогда ученик может свободно распоряжаться и действительно подготавливать задания.

12 октября.

Во время обеденного перерыва мы играем в зале в «лапоть». А «лапоть» — это такая зимняя игра, вроде футбола. У нас под лестницей хранится лапоть, который мы вытаскиваем, когда нужно играть. Все становятся в кружок и начинают этот самый лапоть бить изо всей силы ногами, чтобы вышибить из круга. А в середине стоит один, кто ловит лапоть. Если поймал, может становиться на место того, кто последний ударил. Вот мы играли-играли, лапоть летал аэропланом, как вдруг я наподдал, лапоть вылетел из круга — и прямо по лицу Зинаидище; она в это время входила в зал. Вот она обозлилась-то! Сейчас же топнула ногой, это у нее такая привычка, и кричит:

— Прошу перестать! Кто это сделал? — Все замолчали. Тут она и давай говорить жалкие слова: — Я думала, что у нас в школе еще поддерживается это правило, что виновный сознается сам и что если он не сознается, — значит, трус… — и тому подобное.

Я не выдержал и спрашиваю:

— Конечно, виновный должен сознаться, только в чем же он виноват?

— А виноват в том, — ответила Зинаидища, — что позволяет себе слишком резкие движения и не считается с возможностью всяких повреждений.

Тогда я сказал, что это я. Зинаидища подошла ко мне, схватила за руку и говорит:

— Пойдем.