Дневник Кришнамурти

aloof, was his first and lasting remembrance of those days and events. He doesn't remember his childhood, the schools and the caning. He was told years later by the very teacher who hurt him that he used to cane him practically every day; he would cry and be put out on the verandah until the school closed and the teacher would come out and ask him to go home, otherwise he would still be on the verandah, lost. He was caned, this man said because he couldn't study or remember anything he had read or been told. Later the teacher couldn't believe that boy was the man who had given the talk he had heard. He was greatly surprised and unnecessarily respectful. All those years passed without leaving scars, memories, on his mind; his friendships, his affections, even those years with those who had ill-treated him somehow none of these events, friendly or brutal, have left marks on him. In recent years a writer asked if he could recall all those rather strange events, how he and his brother were discovered and the other happenings, and when he replied that he could not remember them and could only repeat what others had told him, the man openly, with a sneer, stated that he was putting it on and pretending. He never consciously blocked any happening, pleasant or unpleasant, entering into his mind. They came, leaving no mark and passed away.

Consciousness is its content: the content makes up consciousness. The two are indivisible. There is no you and another, only the content which makes up consciousness as the «me» and the not «me». The contents vary according to the culture, the racial accumulations, the techniques and capacities acquired. These are broken up as the artist, the scientist and so on. Idiosyncrasies are the response of the conditioning and

обусловленность — это то, что присуще человеку. Эта обусловленность есть содержание, сознание. Это вновь разделяется его на сознаваемое и скрытое. Скрытое становится важным, потому что мы никогда не смотрим на это как на целое. Эта фрагментация имеет место, когда наблюдающий не является наблюдаемым, когда переживающий воспринимается как нечто отличное от переживаемого. Скрытое подобно открытому, сознаваемому; наблюдение, слушание открытого — есть видение скрытого. Видение — это не анализ. В анализе существуют анализирующий и анализируемое, существует фрагментация, которая ведет к бездействию, парализует. В видении же наблюдающего нет, и поэтому действие является непосредственным (немедленным), нет интервала, который всегда существует между идеей и действием. Идея, умозаключение есть наблюдающий, — видящий отделен от того, что он видит. Отождествление является действием мысли, а мысль — это фрагментация.

Остров, река и море по-прежнему здесь, как и пальмы, и строения. Солнце вышло из массы облаков, плывущих сомкнутыми рядами и парящих в небесах. Рыбаки в одних только набедренных повязках забрасывали сети, чтобы поймать какую-то жалкую, мелкую рыбу. Бедность, не являющаяся добровольной, — это вырождение. Поздно вечером приятно находиться среди манговых деревьев и благоухающих цветов. Как прекрасна земля.

24 сентября 1973

Новое сознание и совершенно новая мораль необходимы, чтобы радикально изменить современную культуру и социальную структуру. Это вполне очевидно, тем не менее и левые, и правые, и революционеры, видимо, не принимают этого во внимание. Любая догма, любая формулировка, любая идеология представляют собой часть старого сознания; они — выдумки мысли, деятельность

the conditioning is the common factor of man. This conditioning is the content, consciousness. This again is broken up as the conscious and the hidden. The hidden becomes important because we have never looked at it as a whole. This fragmentation takes place when the observer is not the observed, when the experiencer is seen as different from the experience. The hidden is as the open; the observation the hearing of the open is the seeing of the hidden. Seeing is not analysing. In analysing there is the analyser and the analysed, a fragmentation which leads to inaction, a paralysis. In seeing, the observer is not, and so action is immediate; there is no interval between the idea and action. The idea, the conclusion, is the observer the seer separate from the thing seen. Identification is an act of thought and thought is fragmentation.

The island, the river and the sea are still there, the palms and the buildings. The sun was coming out of masses of clouds, serried and soaring to the heavens. In only a loin cloth the fishermen were throwing their nets to catch some measly little fishes. Unwilling poverty is a degradation. Late in the evening it was pleasant among the mangoes and scented flowers. How beautiful is the earth.

24 TH SEPTEMBER 1973