Дневник купеческой дочки

* * *. Сегодня Николай подарилъ мн коробку винныхъ ягодъ и назвалъ меня купидономъ. Посл обда спала и видла во сн кассира. Будто я лечу на воздух и падаю въ его объятія, а онъ стоитъ на трав въ кустахъ и держитъ въ рукахъ ружье, но вдругъ сдлался шумъ и я проснулась. Оказалось, что папенька пришелъ изъ лавки домой пьяный и хочетъ бить маменьку полномъ. Такая досада! Даже и сна-то путнаго не дадутъ до конца увидть.

* * *. Мимо насъ провезли одиннадцать покойниковъ. Посл обда спала четыре часа, ла клюквенную пастилу и написала Николаю цдулку. Вотъ она: «Ахъ скажи мн, мой брюнетъ, ты влюбленъ въ меня иль нтъ?»

* * *. Покойниковъ было девять. Цлый день грызла подсолныхи. Вечеромъ пришелъ Николай и принесъ мн медовую коврижку. Я ему отдала цдулку. Вмсто отвта онъ обнялъ меня и поцловалъ. Это было въ корридор.

* * *. ла макъ. Была въ бан. Николай принесъ мн пятокъ апельсиновъ, но лишь только хотлъ поцловать, какъ откуда не возьмись маменька и дала мн по затылку. Папенька и маменька ругали меня цлый вечеръ и сбирались оттаскать за косы, но я спряталась подъ кровать. Николая выгнали. Прощай, моя любовь! Ну, да, ничего, остался кассиръ.

* * *. Сегодня была съ подругой въ Лтнемъ саду. Кассиръ былъ тоже тамъ. Звалъ насъ пить шеколадъ, но мы не пошли. Говоритъ, что не можетъ жить безъ меня и все жалъ мн руку. Ахъ, какъ онъ мн нравится! Нтъ, онъ не въ примръ красиве Николая.

* * *. Сегодня ходила въ Гостиный покупать сапоги и видла кассира. Повелъ меня въ проходъ и угощалъ у пирожника сладкими пирогами. Разсказывалъ, что хочетъ поступить въ гусары и взялъ у меня на память бирюзовое кольцо змйкой.

* * *. Была у Владимірской, у всеношной, видлась съ кассиромъ. Звалъ меня къ себ на квартиру, но я побоялась. Вслдствіе отказа хотлъ принять яду, а потомъ застрлиться, но я просила обождать до Субботы. Общалъ.

* * *. Цлый день ла клюкву и думала: идти-ли мн къ нему на квартиру или нтъ? Ршила идти съ подругой.

* * *. Только и дла — думаю объ немъ. Даже и покойники не интересуютъ. Была въ бан, но безъ всякаго аппетиту.

* * *. Ахъ, какъ мужчины коварны! Ахъ, какъ они врутъ и какіе измнщики! Окно моей комнаты выходитъ на крышу сосдняго дома и передъ самыми стеклами дымовая труба. Сегодня только что встала поутру и подошла въ дезабилье къ окошку, какъ вдругъ на труб замтила трубочиста, хоть и трубочистъ, а все-же мужчина. Я отскочила отъ окошка и начала на него смотрть изъ-за угла; но какой-же былъ скандалъ и какъ у меня оборвалось сердце, когда я въ этомъ трубочист узнала кассира. На его мизинц блестло мое бирюзовое кольцо. Я хотла упасть въ обморокъ, но не могла. Коварный мерзавецъ! Трубочистъ, а сметъ разсказывать, что онъ кассиръ въ банк и получаетъ восемь тысячъ? Пропала и вторая моя любовь! Цлый день плакала и не могла състь даже и фунта орховъ. Господи, хоть ужь-бы за кого ни-на-есть выдти замужъ, а то чувствую, что пропаду ни за копйку!

* * *. Цлый мсяцъ не писала своего дневника. Во-первыхъ лнь, а во-вторыхъ о чемъ писать? Цлые дни сплю и мъ и жду, кому-то я достанусь. Глаза опухли отъ сна да и челюсти болятъ. Маменька говоритъ, что это отъ ды. Вчера у насъ на двор случилась исторія… Впрочемъ, это я, кажется, видла во сн. Все перепутываю, что вижу во сн и что наяву. Вчера по просьб маменьки сла писать заздравное поминанье и вдругъ забыла какъ зовутъ папеньку. Насилу вспомнила. Да, исторія. Вижу я, что вдругъ спускается съ неба огромная корзина съ яблоками… Нтъ, лучше въ другой разъ. Страшная лнь да и клонитъ…

На этомъ мст дневникъ кончается. Въ книжк виднются крошки отъ булки и раздавлена муха.

1874