Дневник лабуха длиною в жизнь (СИ)

Полночь. Холодно. Редкие прохожие оборачивались в нашу сторону, спеша к теплу. На спине нести мою дорогую поклажу было гораздо легче. Шел и думал: «Что мы будем делать, когда придем? Общежитие закрылось в одиннадцать вечера. Мы, конечно, можем постучать в дверь, но тогда будут неприятности». И тут мне пришла в голову идея.

В этом городе облазил все центровые дворы и помнил, что двор общежития и двор смежного дома были разделены каменным забором с примыкающим со стороны смежного дома гаражом. Мне нужно было проверить, что к чему. В подъезде ветра не было и казалось чуточку теплее. В коротеньком не по сезону сереньком пальтишке, в маленьком беретике Ира была похожа на замерзающего воробышка. Сердце сжалось, когда я поглядел на нее.

– Ира, мы ведь не можем стучать в двери?! – вопросительно-утвердительно сказал я.

Мелко дрожа, она безучастно кивнула. Усадив ее на ступеньку, я пошел на разведку. Так и есть, гараж примыкает к забору, за ним двор общежития. Возле гаража валялся всякий хлам, и я приметил большой деревянный ящик. Подтащив его к гаражу, вернулся за воробышком. Она лежала на ступеньке, прижав коленки к подбородку, продолжая мелко дрожать и стучать зубами.

– Ира, я тут кое-что придумал… Ты должна будешь мне помочь… Попробуй стать на ноги… нам нужно совсем немного пройти.

Я хотел, чтобы она ну хоть малость размяла негнущиеся ноги. Кое-как мы дошкандыбали до гаража.

– Ира, за этим забором двор общежития… Нам нужно залезть на крышу гаража… А там… спустимся во двор. Ты меня поняла?

Она приоткрыла глаза, глянула на крышу гаража и мышкой пискнула:

– Я не смогу.

– Не бойся, я помогу, – четко проговорил, подбадривая ее и себя.

Я все еще не отдышался, устал, но холодно мне не было. После того как я помог ей встать на ящик, она руками могла уже достать до крыши. Я тоже забрался на ящик и помог ей вскарабкаться на засыпанную снегом, слава богу, не пологую, а ровную крышу. То, что мы вытворили потом, смахивало на цирковой номер.

В том месте, где забор соприкасался с домом, проходила водосточная труба, спускавшаяся во двор к подвалу, к которому спускалось пять ступенек. Высота была приличная, упадем – вспотеем кувыркаться. Я подошел к трубе и присел:

– Садись ко мне на плечи и держись крепко за мою шею!

Она еще не видела, куда идет труба, да и не очень понимала, что происходит. Послушно забравшись ко мне на плечи, руками обхватила шею.

– Не смотри вниз!

Обхватив холодную трубу ледяными руками и осторожно перебирая руками и ногами, с сидящей на шее моею любовью, пополз вниз к подвалу. Парнишкой я был крепеньким – у нас получилось!

Дверь со стороны двора не запиралась. Через нее выносили мусор. Мы тихонько зашли. Общежитие спало. Было тепло и пахло жареной картошкой. Поддерживая Иру, я медленно поднялся с ней на третий этаж к ее комнате. Она взялась за ручку двери. Молча постояли с минуту. Ира посмотрела на меня осмысленным взглядом:

– Пока.

– Пока.

Она скрылась за дверью. Я еще посидел на лестнице минут пять и потопал домой. На проходной дежурная спросила:

– Чого так пизно?

– Уроки делали.

Как ни странно, ни я, ни она не заболели. Это была наша первая серьезная ссора. Пару дней мы не подходили друг к другу. Через несколько дней я зашел во двор общежития посмотреть, при дневном свете на место нашего маленького приключения. Водосточная труба была старой и проржавевшей.

Не выдержав, я зашел к ней в общежитие. Вызвал в коридор поговорить.

– Что хочешь? – Ира, насупив брови, сложила руки на груди.

– Хочу спросить, как тебе понравился наш цирковой номер на старой водосточной трубе?

– Два идиота!

– Тут я с тобой согласен, – улыбнулся и обнял ее.

Она не сопротивлялась. Мы помирились.

Моя!

Второй наш Новый год встречали в компании студентов в общежитии. Без десяти двенадцать мы опять поссорились. Ира выбежала из комнаты, я – за ней. Она – вниз на первый этаж. Я – за ней. Заскочила в женский туалет – я туда же. Куранты известили о наступившем 1963 годе. До нас доносились радостные крики студентов. Постояли мы, посмотрели друг на друга, рассмеявшись, обнялись и поцеловались. Я не мог долго на нее обижаться, всегда первый шел на примирение, и вскоре мы оба забывали о происшедшем. Смеялись, шутили, дурачились, как дети, да мы, безусловно, ими и были.

Ну вот и середина мая. Львов подставлял свои дубы и каштаны проливным дождям. В воздухе витал любимый запах сирени. Девочки, с которыми Ира делила комнату, почти на каждые выходные уезжали по домам. Для нас – раздолье. Комната оставалась в нашем распоряжении на целых полтора дня.

В этот день я пришел к ней утром, и мы пошли на Галицкий рынок, где выходцы из Кавказа продавали красивые, аппетитные первые помидоры по десять рублей за килограмм. За несколько дней до этого мы с отцом отыграли свадьбу, и у меня было целых пятнадцать рублей. Нам как раз хватило на кулек помидоров и еще оставалось на кино и мороженое. Посмотрели «День счастья» с А. Баталовым в главной роли и пошли в общежитие. Майские дожди умыли город. Все сияло. Счастливые, мы шли, держась за руки.