Дневник летучей мыши

Леня навел на него фотоаппарат с сильной оптикой, тщательно разглядел и на всякий случай сделал несколько снимков.

Смуглый человек вошел в магазин через служебную дверь, пробыл там несколько минут и снова вышел.

Чемоданчик был при нем, но Леня не сомневался, что содержимое его осталось в магазине.

«Фольксваген» уехал, и на какое-то время снова наступила тишина.

Наконец уже без четверти двенадцать свет в окнах погас, дверь магазина открылась, и оттуда, опасливо оглядываясь, вышел Лаврентий Ильич. В руке его была какая-то большая коробка.

Леня направил на него фотоаппарат и разглядел его ношу.

Эта была самая обыкновенная коробка от торта кондитерской фирмы «Невские просторы».

Маркиз достал мобильный телефон, набрал номер Уха и проговорил:

— Код два нуля.

— Что еще за два нуля? — недовольно проворчал Ухо. — Туалет, что ли?

— Да нет, операция начинается! Помнишь свою роль?

— А как же! Я тебя когда-нибудь подводил?

— Не было такого. Теперь самое главное — коробка от килограммового торта «Невские просторы». Задача ясна?

— Спрашиваешь!

Леня убрал телефон, а Ухо срочно переоблачился в форму сотрудника дорожно-патрульной службы.

Хозяин зоомагазина «Кот в сапогах» Лаврентий Ильич Бабочкин сел за руль своей зеленой «хонды», бережно поставил рядом коробку из-под торта, опасливо покосился на нее и тронулся с места.

Несмотря на позднее время, машин на улицах было довольно много, и он поехал по набережной, где движение было потише.

Однако не успел он проехать и половины дороги, как впереди появилась унылая фигура постового, который делал ему знак остановиться.

Лаврентий Ильич послушно затормозил, опустил стекло.

— Сержант Ухорылов! — представился милиционер, приложив руку к козырьку. — Попрошу документики!

— А что я нарушил, сержант? — заволновался Лаврентий Ильич. — Я не превышал скорость и все правила соблюдал!

— А это мы сейчас выясним, Лаврентий Ильич! — отозвался милиционер, внимательно перелистывая его документы. — Аптечка у вас имеется?

— А как же! Вот она! И аспирин в ней свежий…

— Свежий, это хорошо… А где у вас огнетушитель?

— Есть, есть огнетушитель… — Бабочкин нырнул под сиденье, повозился там и наконец вылез. — Вот он… Сержант, может, можно побыстрее? Я очень тороплюсь! — И Бабочкин протянул постовому сложенную вдвое купюру.

— Что это?! — Тот уставился на деньги, как будто видел их впервые в жизни.

— Это де… деньги… — испуганно проблеял Лаврентий Ильич, чувствуя, что неприятности его только начинаются.

— Деньги? — недоверчиво переспросил сержант. — Правда, деньги…

Он спрятал купюру в карман и обошел машину сзади.

— А это что такое?! — проговорил он оттуда таким тоном, как будто обнаружил как минимум атомную бомбу.

Испуганный Бабочкин выскочил из салона как ошпаренный и бросился к постовому.

При этом он был так взволнован, что не заметил, как из припаркованной поблизости машины выскользнул молодой парень, согнувшись, подобрался к его «хонде», схватил с переднего сиденья коробку из-под торта, а на ее место поставил другую, точно такую же.

— В чем дело, сержант? — спросил запыхавшийся Лаврентий, обежав свою машину.

— Нехорошо, Лаврентий Ильич! — Сержант разглядывал номера машины и укоризненно качал головой. — Номера забрызганы, читаются плохо! Мыть надо машину!

— Да я ее недавно мыл, — заныл Лаврентий. — Грязно же в городе… не успеешь помыть, как снова запачкается…

— Значит, чаще мыть надо! — припечатал сержант.

— Да я как раз собирался на мойку заехать…

— Ладно, поезжайте! — Милиционер снова поднес руку к козырьку и неспешно удалился прочь.

Лаврентий Ильич облегченно вздохнул и взглянул на часы.

Он еще успевал к назначенному времени.

— Что-то сегодня народу совсем нет… — вздохнул Костик, выглядывая на дорогу.

Действительно, автомойка на Поклонной горе сегодня пустовала.

— Какого ты народу хочешь? — вздохнул Петрович, пожилой дядька, которого держали на работе по двум причинам — потому, что он был родственником хозяина, и еще потому, что разбирался в машинах и мог сделать своими руками несложный ремонт.

Они с Костиком дежурили на пару, скучая в маленькой застекленной будке, откуда хорошо просматривались все подъезды к мойке.

— Какого народу, когда уже первый час? Кто же по ночам машины моет?

— А тогда чего мы здесь по ночам торчим? — Костик потянулся и взглянул на часы.

— Потому что мойка круглосуточная, — солидно разъяснил Петрович, — а раз круглосуточная — значит, должна работать!

— Вот ты и работай, если тебе по ночам делать нечего! — огрызнулся Костик. — А меня отпустил бы…

— Деньги за ночную работу получаешь? — поучал Петрович. — Получаешь! А коли получаешь, изволь работать!

Вдруг на столике зазвонил телефон.

— Алло! Автомойка! — проговорил Петрович, поднеся трубку к уху, и вдруг лицо его переменилось. — Как? Рожает? Ох ты Господи! Еще же не срок ей!

Он шлепнул трубку на аппарат и повернул к напарнику бледное от волнения лицо: — Подежурь один, Костик! Все одно никого нет! Алиска рожает, мне непременно ехать надо!

— Алиска? — переспросил Костик. — Дочка, что ли?

Петрович, который уже несся сломя голову прочь, обернулся и бросил через плечо: