Дневник Лиды Карасевой

— Знаешь! Он всегда придумывал какие-нибудь интересные вещи. Когда мы жили на Украине под Винницей, мы с папой каждое лето отправлялись «робинзонить». Мы брали провизию, удочки, охотничье ружье, несколько книг и на лодке плыли по реке куда нам вздумается. Мы высаживались на каком-нибудь зеленом островке и жили там до тех пор, пока не надоедало. А знаешь, что мы любили делать зимой? Это тоже придумал папа: в ясные и не очень морозные зимние вечера мы уходили ночевать в лес. Наденем шерстяное белье, валенки, овчинные тулупы, зажжем фонарь, свистнем нашей овчарке Джильде, и айда на лыжах в лес. В лесу тихо-тихо, все ели снегом занесены. Мы делали из сосновых веток шалаш, ставили на снег зажженный фонари и ложились спать. Джильда сидела рядом с шалашом и, навострив уши, прислушивалась к каждому шороху…

— И вам не было холодно?

— Нисколько. На свежем морозном воздухе засыпаешь, как убитый. А утром мы просыпались и шли разыскивать заячьи следы…

— А почему папа не взял тебя на Камчатку? — спросила я.

— Мне ведь надо учиться. Папа сказал, когда я кончу среднюю школу, он возьмет меня с собой в экспедицию годика на два.

Я спросила у Юры, кем бы он хотел стать. Он сказал, что очень любит литературу, и ему хотелось бы стать журналистом. Это очень интересная профессия. Все время приходится разъезжать по стране и сталкиваться со множеством различных людей.

Юра признался, что он давно уже сочиняет стихи. Я попросила прочитать какой-нибудь стих, но он резко отказался. После этого я немного обиделась, и мы говорили довольно сухо. Тут Юра вспомнил, что он принес «Как закалялась сталь».

Мы перечитали то место, где Павка освобождал Жухрая. Потом я прочитала вслух то место, где Корчагин, уже тяжело больной, объясняется с Ритой. Вдруг голос мой задрожал, и я чуть не заплакала. В эту минуту послышался голос мамы:

— Лида, Юра, идите ужинать!

— Вот человек, который думает только о еде, — сказала я, отвернувшись к окошку, чтобы Юра не заметил моих слез.

Ужинать он у нас не захотел из-за позднего времени.

30 декабря.

В нашем классе самые лучшие отметки у звена имени Дзержинского. Оно вышло победителем из соревнования.

У Лины Браславской 10 «отлично». Я слышала, как она говорила Астаховичу с обычным высокомерным видом:

— Я считаю ниже своего достоинства получать плохие отметки…

После каникул я хочу обязательно поговорить с вожатым о Лине Браславской.

Я хоть ее и не выношу, но в душе восхищаюсь ее способностями. Очень обидно, что такая умная девочка оторвана от жизни класса.

Хоть мое звено заняло второе место, но все же мы не огорчаемся. Мы уверены, что в следующей четверти победа будет за нами. Теперь, когда мы взяли Розу Иванову на буксир, она настолько подтянулась, что в следующей четверти ей будет легко учиться. Но, конечно, мы будем ей попрежнему помогать.

Своими отметками за вторую четверть я довольна. У меня только два «посредственно» (физика и немецкий), все остальные — «хор» и «отлично». У Юры пять «посредственно». По сравнению с прошлой четвертью, это уж и не так плохо. Он говорит, что если он захочет, то в следующей четверти у него по всем будет «хор».

13 января.

Занятия пошли полным ходом. Валя Дергач уже успела получить двойку по алгебре.

Сегодня я пошла к вожатому и сказала, что хочу посоветоваться относительно Лины Браславской. Выслушав меня, Ваня сказал:

— Знаешь что? Давай поручим Браславской отряд 4^г класса.

Я поразила:

— Как она сможет работать в отряде, если она разлагает даже своих подруг.

— Ничего, попробуем, — ответил Ваня. — В 4-м классе нет вожатого, а у Браславской хорошие организаторские способности. Надо только их направить по правильному пути. Сходи сейчас же за Браславской и приведи ее сюда.

Я было хотела сказать, что не разговариваю с Браславской, но сдержалась и пошла наверх.

Лина сидела в коридоре на окошке и шепталась с Колесниковой. При виде меня, она замолчала и скорчила недовольную гримасу.

Я сказала официальным тоном:

— Тебя зовет вожатый.

Браславская пошла в красный уголок, а я вслед за нею, чтобы услышать, как она будет разговаривать с Ваней.

Вожатый поздоровался с Линой и сказал:

— Лина, на последнем совете отряда мы говорили о тебе и приняли одно решение. Знаешь, какое?

— Какое? — спросила Браславская немного дрогнувшим голосом.

Вожатый торжественно сказал:

— Мы решили поручить тебе отряд 4^г класса. Это очень почетная и ответственная нагрузка.

— Но я никогда не работала в отряде младших классов…

— Вот и поработаешь. На первых порах тебе поможет Карасева.

Ваня порылся в столе.

— Вот тебе список пионеров. 15-го ты проведешь первый сбор.

— Но я не знаю, как… Я не умею, — начала отнекиваться Лина.

— На первый сбор с тобой пойдет Лида Карасева.

Мы молча, не глядя друг на дружку, вышли от вожатого. Браславская была потрясена.

После уроков я отдала ей записку, где написала объяснение пионерской символики (разговаривать не хочется).

15 января.

Я пришла на сбор 4-го класса, когда Браславская разбивала ребят на звенья. Потом она начала объяснить символику. Когда она все рассказала, один мальчик спросил: