Дневник любовницы мафии

— Да ты умничка, гляди-ка, никого не убила. Приедешь завтра сюда и будешь стрелять пока у Алекса не закончатся деньги на патроны, — улыбнулся язвительно Коршун. — Ведь на самом деле террористов не существует, все это женщины с оружием, которые попытались отмахиваться им от маньяков.

Почему-то мне захотелось ударить Коршуна новоприобретением со всей дури. Заметив улыбку Алекса, я не сдержалась. И только мы покинули тир, заявила:

— Мне надо прогуляться, одной.

— Да не злись ты, Коршун вовсе не плохой, — крикнул мне вдогонку Алекс. Но я надела наушники и не услышала остальное им сказанное. Я засунула руки глубоко в карманы и, опустив голову, прячась за черными очками, ушла от него, ни разу не обернувшись.

Случилось в минувшие дни еще одно событие: вернулась тренер. И начались жесточайшие тренировки, ведь необходимо наверстать упущенное. Она была невероятно красивой, высокой, очень строгой женщиной. Для тренера идеальна: гоняла меня нещадно, пока каждая мышца не заболит. И в этот раз, на свою голову, я ухитрилась прийти точно к началу тренировки. Подобное отношение ее злило, и тренер приступила сразу. Таким образом, уже на третьей минуте я потянула мышцу и готова была выть от боли.

— Сама виновата, — под конец сказала мне тренер. Я бесформенной кучей лежала на гимнатическом ковре, не в состоянии пошевелиться. Обхватив руками колени, я размышляла о несправедливости жизни. Кто виноват, что я попала в пробку?! Теперь меня ждут муки завтра, послезавтра и так далее пока не пройдет спина. Причем даже спать будет больно!

После тренировки был душ. Было уже одиннадцать вечера. Я, кривясь, рваными движениями вытерла волосы и бросила полотенце в сумку. Каждое движение причиняло боль. И сушить их не было времени, нужно было торопиться. От метро до дома далеко, вот бы поймать последний автобус…

— Карина, зайди на минуточку, — сказала взволнованно тренер. Я очень удивилась ее обеспокоенности, но последовала за ней. Нет, пить чай после тренировки не в новинку, но вот волнение… Жаль, теперь точно придется топать пешком. Но отказать тренеру я не посмела. А затем я вошла в тренерскую и встретилась глазами с Алексом.

— Не понимаю, — единственные слова, пришедшие на ум. Я автоматически пригладила волосы и разозлилась на себя, что типично по-женски стараюсь выглядеть лучше, чем есть на самом деле.

— Присядь, будешь чай? — спросила тренер все так же взволнованно. Она боялась признаваться в содеянном. И я вдруг тоже захотела оставить все как есть. Сделать вид, что не заходила в эту комнатку.

— Мне надо бы ехать… — указала я на дверь.

— Я тебя подвезу, — пообещал Алекс.

Все. У меня не было повода отказаться, я прошла внутрь тренерской и села на стул, скромно сложив руки на коленях. Евгения Ивановна протянула мне уже заранее приготовленную чашку чая. Я взяла ее и замерла, чтобы не сделать лишним движением себе больно. Тренер взяла расческу и фен и стала сушить мне волосы. Один раз она сильно дернула, и чай расплескался, обжигая ладонь. Я поставила чашку на стол.

— Сергей, отец Алекса, мой старый приятель, — начала она, теперь обращаясь с моими волосами на этот раз чуть более уважительно.

— Значит, это вы подсказали Алексу, где искать дубликат… — вздохнула я. Это было предательство чистой воды. Я считала тренера кем-то вроде крестной мамы. По крайней мере мне бы хотелось, чтобы мамина сестричка приняла на себя хоть толику того участия, которое оказывала порой тренер. Если у меня были проблемы в школе я, обычно, сначала советовалась с ней, а только потом шла докладываться родителям. С другой стороны, все логично. Проблемы были всегда из-за пропусков по причине соревнований и тренировок.

— Фактически, получается так. Но я не желала тебе зла, Карина. И сейчас я хочу знать все ли у тебя хорошо, — произнесла она.

— Не на что жаловаться, — уклончиво ответила я.

— Алекс? — крайне недовольно спросила тренер. Да, она меня знала. А Алекс сделал ангельское выражение лица, даже как-то младше стал. Обычно он выглядел старше своих лет. Должно быть, мы с ним комичная парочка. Мне при хорошем воображение и подходящей одежде можно дать пятнадцать, а ему — как минимум двадцать два.

— У нас некоторое несопоставление взглядов на жизнь, но вроде бы все неплохо, — проговорил он, аккуратно подбирая слова. Его глаза чуть потемнели.

— Алекс, выйди, — скомандовала тренер.

— Зачем? — тут же насторожился парень, обнаруживая куда как более привычную для него подозрительность.

— Мне придется раздеть девушку, чтобы приложить лед. По ее мимике театр пантомимы плачет. — И правда я снова скорчилась от боли, так как она дернула меня назад, заставив прислониться к спинке стула.

— Жаль, — улыбнулся Алекс. Я бросила на него убийственный взгляд. Он подмигнул мне и вышел.

Тренер и впрямь подошла к холодильнику и достала лед из морозилки. Я молчала. Она приложила лед, заставив меня застонать, и примотала его эластичным бинтом.

— Сиди и не дергайся, — велела она.