Дневник maccolit'a. Онлайн-дневники 2001–2012 гг.

Кончилось это летом, когда я покидал Владивосток навсегда. Было решено, что я перевожусь в московский вуз, потому что отец вот-вот ждал назначения в Москву. И я пошел к Гале прощаться. Все-таки она была довольно опытной девушкой, потому что умело манипулировала диванной подушкой, просовывая ее между нами, когда я слишком горячился. Потому как целовались на диване. Галя явно не хотела отдаваться уезжающему хер знает куда и насколько возлюбленному. А я, собственно, не знал, что нужно брать и как. В результате остались при своих, обменявшись фотографиями.

Одно письмо я от нее получил. И одно написал.

Ненастоящая это была любовь, одним словом.

Позже, как мне говорили, она вышла замуж за какого-то владивостокского бандита, он вскоре сел в тюрьму, она намаялась с ним, короче.

Вопросы 5 февраля

Вопрос, на который легко ответить.

– Вы мудак?

– Да!

Вопрос, на который трудно ответить.

– Почему вы такой мудак?

И в самом деле, почему?

Объявление 6 февраля

Питерские френды!

Может, у кого-то есть знакомые, ищущие работу. В нашем издательстве «Геликон Плюс» открываются вакансии. <…>

Коммерческий директор нового журнала, первый номер которого планируется выпустить в июне.

О журнале подробнее.

Ориентировочное название: ФАНТАСТИКА, XXI ВЕК.

Главный редактор Борис Стругацкий.

Я его заместитель.

В редколлегии согласились работать Кир Булычев, Вяч. Рыбаков, А. Измайлов, М. Успенский, Е. Лукин, А. Лазарчук, А. Щеголев, С. Переслегин и др. Гл. художник Дм. Горчев. Уже есть макет обложки.

Журнал толстый, по типу «Нового мира», «Знамени», «Звезды». В основном, отечественная фантастика в самом широком смысле этого слова – от фантастического реализма до фэнтэзи.

В этом году планируется 3 номера, в следующем – 6.

Семь бед – один ответ 13 февраля

У меня странная особенность. Когда наступает полная жопа с деньгами, а это бывало и бывает нередко, я начинаю сорить деньгами (оставшимися).

По принципу, вынесенному в заголовок.

Вот и сегодня, несмотря на вышеупомянутую жопу, я решил выяснить, так ли отличается французский сыр с плесенью по 640 руб. за кг от немецкого по 380, который я пробовал на прошлой неделе.

Взял аж 200 г.

Отличается, да. Весьма заметно.

Но моего воображения не хватает, чтобы оценить вкус настоящего «рокфора», который здесь стоит 2100 руб. за кг. Я его никогда не пробовал и боюсь…

Самотек 13 февраля

Потек, да.

Обнародован адрес журнала «Полдень»,[1] и туда уже сыплются тексты.

Складываю (складирую, точнее) их в специальную папку.

Ты этого хотел, Жорж Данден.

ФСБ (10) 14 февраля

Самая долгая, самая романтическая любовь в моей жизни началась после 8-го класса во Владивостоке.

Мы учились в одном классе.

Девочку звали Валентина.

Валька.

Я узнал, что ей нравлюсь. Узнал самым примитивным образом, прочитав случайно ее дневник летом где-то на станции Лазо, в совхозе, где мы всем классом были на сельхозработах.

Конечно, это меня потрясло. И мы стали дружить.

Потом я ее предал. Тоже весьма примитивно. Пригласил на новогодний вечер, а там вдруг стал танцевать с другой девочкой. И Валька перестала со мною разговаривать.

Только через полгода мы как-то с нею начали мириться, и тут она уехала на другой конец страны, потому что ее отец тоже был военным и его перевели служить в Калининград. Было это осенью 1957 года.

Я написал ей два или три письма и очень скоро забыл, как мне казалось.

Она отомстила мне через восемь лет.

Ей посвящено множество стихов, а вся история описана в повести «Вчера, сегодня, позавчера», которую сегодня по моей просьбе dimkin выложил в Сеть. Там все правда, за исключением одного эпизода, который я придумал.

Конец этой истории приходится на 1975 год. В повести его нет.

Закончилась история так.

После нашей встречи в Москве, в феврале 1974 года, когда мы оба были уже вполне взрослыми людьми, брать тайм-аут еще на 8 лет было как-то слишком уж романтично.

Через неделю Валька приехала в Питер.

Мне решительно негде было с нею встречаться. Выручил мой друг Геннадий Иванович Алексеев, поэт и художник, Царство ему небесное, который дал ключ от своей мастерской.

И вот там, в этой неустроенной мансарде (это была коллективная мастерская на троих, у каждого художника было по комнате), мы и остались наедине, впервые за 16 лет.

И там это как-то, сумбурно и неустроенно, произошло.

Пытаюсь вспомнить – и не могу.

Через день она уехала.

А я принялся писать ей письмо – то самое, которое через год с небольшим стало частью повести, написанной от лица героя, курсивом. Тогда я писал это как письмо, но… какие-то чисто литературные устремления и красоты уже присутствовали. И еще одним махом написал «Февральскую поэму», где все было про то же, но стихами.

И уже в апреле повез это все в Калининград, каким-то немыслимым образом объяснив эту поездку жене. Ну что мне было делать в Калининграде? Я тогда работал уже не в Политехе, а в лабаратории НОТиУ одной проектной архитектурной конторы. Внедрял АСУ. Работа была совсем не пыльной.