Он все вспомнил! Я обвинен в грязных домогательствах, о которых теперь знает весь замок и папа. Роняю Пупса.
А так как я как раз высунулся из окна обозреть виды — Пупс летит о-очень далеко.
Нашли Пупса. На дереве. Не в духе.
Кусается, шипит, отказывается слезать, при виде меня бьется головой об ствол. Мне почти стыдно.
Принц рассказывает о том, как нас застали утром. Мы почему-то оба в трусах лежали в обнимку. Казнь послезавтра (папа очень расстроился!).
Почему не сегодня? Такой крутой маг, как я… король все еще выбирает между четвертованием и замужеством.
Принц на слово «свадьба» реагирует все более остро. Сказал, что за меня замуж — только через труп Пупса.
Я обижен. Меня не любят.
И чего мне на мужиков везет?
С другой стороны, четвертоваться тоже как-то не тянет.
Пупса сняли. Коней стырили. Гордо скачем по огороду, громыхая поклажей.
Принц снова в белом плаще и в кошмарной алой маске. Сказал: конспирация!
Идиот.
Стража не хотела выпускать. Высочество пытались вернуть.
Ума не приложу, как они догадались, ху есть ху. Особенно после его фразы: «Именем короны, открыть ворота! Едет инкогнито!» Я с ними договорился.
Обошлось дороговато: залечивал старые болячки стражников. Было не совсем приятно, аточнее, совсем неприятно.
Из чистой вредности все их перекинул на принца.
Теперь рядом со мной скачет скрюченный радикулитом и страдающий мигренью неврастеник с язвами по всему
Прыщи алеют даже на макушке, запущенный артроз делает каждое движение пыткой, отдаваясь жуткой болью в суставах. А ведь он еще и скачет. Вверх. Вниз. Вверх — вниз!!!
Про лысину, выпавшие зубы, гноящиеся, алые от ярости глаза и несвежее дыхание, от которого хреново даже высочеству, я вообще молчу.
Вспоминаю, что такое счастье.
Хрен ты меня с такими болячками догонишь и уроешь, инвалид фигов.
Обрадовал принца, что все это теперь как минимум на месяц.
Меня долго ползли убивать. Я убежал. Вприпрыжку. Громко хохоча.
Я его излечил!
И где слезы счастья и признания в вечной дружбе? Даже Пупс был в шоке от учиненного принцем насилия.
Еле отбился. Пупсом.
Как и говорил — кот до сих пор в шоке. Валяется у костра, пытается понять, на хрен вообще с нами поехал.
Сидим у костра. Принц чего-то тренькает на гитаре (из дворца спер). Я стригу ногти на ногах (обувь начала жать). Пупс жрет.
Принц предложил сочинить песню и побираться по деревням.
Мне плохо. Он еще и денег взять забыл?
Про гитару не забыл!
Ладно, ща че-нить придумаем.
Хм. Гм… Н-да-а-а…
Надо че-нить жалостливое, чтобы больше дали. Ща придумаем. Ла-ла… гм…
Принц рыдал навзрыд, тренькая в такт словам. Даже Пупс застыл и жалостливо на меня посмотрел.
Ну и пусть смотрит. Главное, теперь можно назваться менестрелями и получить на халяву ночлег и жратву.
Принц сказал, что для менестреля одной песни мало. Напомнил о той, что сочинил в прошлый поход.
Принц задумался и кивнул.
Сказал — у меня талант.
Гм, хм… я знаю.
Я ложусь спать, принц — в дозор. Сказал, что не пустит меня первым, а то я со скуки еще чего-нибудь не так наколдую.
Да пожалуйста. Щедро разрешил ему стоять в дозоре всю ночь.
Далеко и красиво послали.
ЧЕТВЕРГ
Будят. Тыркают. Поливают холодной водой.
Не просыпаясь, колдую.
От меня отстали.
Блаженно сплю дальше.
Я выспался! Ура.
А где принц? Интересно, интересно. И где Пупс нашел себе такую милую кошечку?
Белая, пушистая до жути, с огромными и какими-то знакомыми печальными глазами.
Висит на верхушке дерева, мрачно смотрит на ползущего следом кота. Пупс настроен сурьезно. В зубах — рыба, в глазах — лямур.
Ну… не буду им мешать.
Кошечка увидела, что я проснулся, жалобно завыла.
Я усмехнулся. Ничего, дорогая, в первый раз всегда страшно. А потом входишь во вкус. Пупс у нас, конечно, страшный, особенно с таким оскалом и когтями, но в душе такой же добрый, как я. Так что тебе явно понравится.
Пошел искать принца.
И чего он меня не разбудил?
Высочество пропало!
Я везде искал.
Нервно хожу вокруг потухшего костра. Картошку, что ли, испечь?