Дневник мага

При первом вызове (или при первых вызовах — это зависит от умения человека, который совершает ритуал), когда сосредоточиваешься, — не произноси имени Вестника. Просто говори «он». Если ритуал выполнен правильно, то Вестник должен сразу же телепатически сообщить свое имя. Если сеанс прошел неудачно, продолжай попытки до тех пор, пока не узнаешь его имени, и только тогда начинай с ним беседу. Чем чаще проводится ритуал, тем сильнее чувствуется присутствие Вестника и тем быстрее он действует.

— Мне не следовало так на него набрасываться, — заметил Петрус, едва мы покинули то кафе. — Ведь он пролил кофе вовсе не на меня лично, а на тот мир, который ему ненавистен. Мир этот огромен, и в нем существует множество такого, о чем он не имеет никакого представления. А его участие в делах этого мира ограничивается тем, что он встает ни свет ни заря, тащится в кафе, обслуживает случайных посетителей, а ночью мастурбирует и мечтает о женщинах, которые всегда останутся для него недоступны.

Наступило время, когда мы обычно останавливались на отдых и начинали нашу сиесту, однако Петрус решил сегодня идти дальше. Он сказал, что это ему в наказание за несдержанность. И хотя я не сделал ничего плохого, но тоже должен был плестись за ним под жгучими лучами солнца. По пути я думал о Правом Бое и о том, что прямо сейчас миллионы душ, рассеянных по всей земле, делают вещи, которые им совсем не по нраву. Пусть из-за Упражнения Жестокости мой палец кровоточил, оно мне помогло. Я понял, каким образом сам себя предаю, вовлекаясь в дела, которые меня не интересуют, и испытывая чувства, которые мне не нужны. Тут мне ужасно захотелось, чтобы Петрус оказался прав и в другом: Вестник действительно существует и я смогу с ним поговорить о практических делах и попросить помощи в обыденных проблемах. И потому с нетерпением ждал, когда же настанет вечер.

Тем временем Петрус не переставая рассуждал об официанте. В конце концов он сумел убедить себя, что действовал правильно, а доводы свои подкрепил подходящим к случаю евангельским эпизодом:

— Христос простил прелюбодею, но проклял смоковницу, которая не желала принести ему хоть самый малый плод. Вот и я не собираюсь без конца разыгрывать из себя добрячка.

Готово дело! Как, однако, складно у него все выходит. Библия в очередной раз пришла к нему на помощь.

Когда мы добрались до Эстельи, было почти девять вечера. Я принял душ, и мы спустились поесть.

Автор первого путеводителя по этой дороге, Эмерик Пико, описывал Эстелью как «плодородное место, где выпекают хороший хлеб, угощают отличным вином, мясом и рыбой. Вода в реке Эга чистая и прозрачная».

Насчет речной воды не знаю, но что касается ресторанного меню, то Пико оказался прав, хоть и минуло восемь столетий. Нам предложили тушеную баранью ногу, артишоки и вино «Риоха» очень удачного года. Мы долго просидели за столом, болтая обо всем на свете и с удовольствием потягивая винцо. Но вот наконец Петрус сказал, что пришло время мне отправляться на первый контакт с моим Вестником.

Мы немного покружили по городу, выбирая подходящее место. Кое-где узкие переулочки спускались прямо к реке — совсем как в Венеции, — и я решил устроиться поближе к берегу. Петрус, зная, что во время церемонии я должен быть один, держался поодаль.

Долгое время я сидел и просто смотрел на реку. Звук струящейся воды постепенно уводил меня все дальше из этого мира, погружая в состояние глубокого покоя. Закрыв глаза, я представил справа от себя первый столб огня. Сначала мне было трудно, но в конце концов все получилось.

Я произнес слова, предписанные ритуалом, и огонь возник слева. Освещенное пространство между двумя потоками огня было совершенно пустым. Я продолжал смотреть туда, пытаясь ни о чем не думать, чтобы дать возможность появиться Вестнику. Но вместо него передо мной вдруг начали возникать всяческие странные видения — вход в пирамиду, облаченная в золото женщина, какие-то чернокожие, пляшущие вокруг огня. Образы чередовались очень быстро, и я просто позволил им течь свободно. Передо мной промелькнули отрезки Пути, которые мы преодолели с Петрусом, — тропинки, закусочные, лесные заросли, — и потом вдруг, безо всякого перехода, между потоками огня появилась выжженная пустыня, которую я видел утром. Там, глядя прямо на меня, стоял человек с располагающим лицом. Однако в глазах у него плясали искры лукавства.