Читаем Дневник мага полностью

Оборачиваюсь. Смотрю на любопытствующие мордашки моих девочек, неубедительно улыбаюсь и скромно презентую холодильник нового поколения, поспешно захлопывая дверь с так и не успевшим выбраться котом.

20:17

Рассказал жене о достоинствах нового шкафа. Указал на порядок в доме. Намекнул на виновника. Меня любят, целуют, обнимают, висят на шее (Чай). Нильс, улыбаясь, лезет в погреб за едой. Не успеваю ее остановить — ноги жены с плеском проваливаются в ледяную воду.

Тишина.

Тихо икаю, глядя в глаза любимой.

Тычу пальцем в ухмыляющегося принца, поясняю, что высочество нас затопило. Принц — в шоке. Мне почему-то не верят.

21:38

Сижу и угрюмо пью чай. Пустой, даже без сахара. Да и тот мне дочь контрабандой приволокла. Нильс орудует на кухне, весело разговаривая с принцем. Меня никто не любит — и все забыли.

Обижен, хмур. Хочется напомнить о себе.

21:42

Напомнил…

…Нильс попросила больше не выносить ведро из кухни посредством магии и через окно.

Еще она попросила вставить стекло, убрать осколки, вернуть ведро и подлечить прибитого им прохожего.

Вечно она прикапывается по мелочам. Сделай то, сделай это… Я гений, а не раб труда! И мужик к тому же.

Иду за ведром, бурча под нос. Чай помогает со стеклом, просит не переживать, сует в руку сладкий сухарик. Второй сует Пупсу, сжимая его под мышкой. Кот уже не сопротивляется, пребывая в полуобморочном состоянии после целого дня общения со мной любимым.

Скупая слеза бежит по щеке. Жую сухарик, разыскивая ведро. Наступаю на прохожего — мужичок не подает признаков жизни, убедительно изображая окровавленный труп.

Кое-как вылечил. Поднял, отряхнул, отправил восвояси. Претензии? Никаких. Еще бы, я ему целый золотой сунул… на сухари.

О, кстати, стоит сбегать в трактир и перекусить там, раз уж родная жена вытурила с кухни.

Но тут из дома зовут ужинать, и я покорно плетусь обратно.

А что делать. Гордость гордостью, а готовит она вкуснее.

22:19

Меня поцеловали, извинились, навалили еды и поставили дорогое вино.

Оттаял. Немного. Все еще дуюсь, намекая на страшную пользу домового в доме. О шкафе вообще многозначительно молчу, глядя на него в упор.

Нильс усмехается и кивает, подкладывая картошку. Хорошо, что успела зайти на рынок. Иначе есть бы нам седни было нечего.

Принц — напротив, наблюдает за нами. Мечтательно-задумчив.

Жена уже сидит у меня на коленях, целуя в уста сахарные и рассказывая о проведенном дне. Чай прыгает рядом, просит дядю принца рассказать последние дворцовые сплетни, дабы поведать подругам. Принц задумчив. Поведал какую-то историю с неудачным отравлением министра внутренних дел. Министр облысел, стал чесаться, и у него плохо пахнет изо рта…

Чувствую, как слипаются глаза. Вспомнил, что траванул мужика я, неудачно испытав на нем средство от облысения. Н-да-а… бывают еще промашки, бывают. Хоть я и гений.

Потом принц собрался и умотал во дворец. Мы же все пошли наверх — укладывать Чай (Нильс) и читать ей сказку на ночь (я).

Мне не позволяют рассказывать ребенку сказки собственного сочинения, опасаясь за психику Чай. Я — не опасаюсь, но… с женой спорить не хочу. А потому послушно зачитываю заунывные строки о страшной Бабе-яге, которая упорно ела всех принцев, кроме принца-идиота, потребовавшего от бабки баньку, жратву, меч-кладенец, Сивку-Бурку, новые штаны и совместную ночь. Скорей всего, последнее и сподвигло бабку на столь грандиозную и безвозмездную помощь ушибленному, в деле по убиению Бессмертного, променявшего каргу на юное тело Василисы заумной.

Бабку, конечно, жаль. Жить в лесу, ждать своего принца и стареть… Не каждая выдержит. Но ведь дождалась.

Сказка закончилась шедеврально: иглу сломали, замок рухнул и надежно придавил Кощея несчастного лет так на тысячу. Девушку спасти не удалось, так что Иван-царевич так и прожил всю жизнь с бабкой, уже лично охотясь на царевичей и пожирая их долгими романтическими ночами со своей суженой…

Жена ругается — просит читать по книге, а не выдумывать.

И ничего я не выдумываю. Надо будет ее с Кощеем познакомить, это он мне правду рассказал. Он после той тыщи лет под завалами вообще дерганый стал. А от девушек так и не отучился…

Вторник

17:30

Заходил принц, намекал на бал, очень просил поспособствовать в выборе невесты. Из тыщи кандидаток… (ну это он переборщил, точно помню — не больше тридцати).

Поспособствовать — это как? Проведя собеседование, что ли?

Высочество обиделось, сказало, что у него на всю жизнь проблема, а я, как всегда, в кусты. Пришлось согласиться. Бал завтра.

Среда

19:12

Я приперся! Рваные штаны, куртка и общая небритость на невыспавшейся морде лица. Подлетел принц, ахнул, утащил переодеваться и мыться. То, что я чистый, его не успокоило.

Мыть пытался сам, за что и получил кулаком в челюсть.

20:01

Я вымыт. Чист. Надушен и — весь в геле для волос. В зеркале вижу сияющие щеки, кудрявый парик и дергающееся веко. Принца хочется убить, а штаны сжали задницу так, что даже сесть проблематично.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дневник мага

Похожие книги

Волкодав
Волкодав

Он последний в роду Серого Пса. У него нет имени, только прозвище – Волкодав. У него нет будущего – только месть, к которой он шёл одиннадцать лет. Его род истреблён, в его доме давно поселились чужие. Он спел Песню Смерти, ведь дальше незачем жить. Но солнце почему-то продолжает светить, и зеленеет лес, и несёт воды река, и чьи-то руки тянутся вслед, и шепчут слабые голоса: «Не бросай нас, Волкодав»… Роман о Волкодаве, последнем воине из рода Серого Пса, впервые напечатанный в 1995 году и завоевавший любовь миллионов читателей, – бесспорно, одна из лучших приключенческих книг в современной российской литературе. Вслед за первой книгой были опубликованы «Волкодав. Право на поединок», «Волкодав. Истовик-камень» и дилогия «Звёздный меч», состоящая из романов «Знамение пути» и «Самоцветные горы». Продолжением «Истовика-камня» стал новый роман М. Семёновой – «Волкодав. Мир по дороге». По мотивам романов М. Семёновой о легендарном герое сняты фильм «Волкодав из рода Серых Псов» и телесериал «Молодой Волкодав», а также создано несколько компьютерных игр. Герои Семёновой давно обрели самостоятельную жизнь в произведениях других авторов, объединённых в особую вселенную – «Мир Волкодава».

Анатолий Петрович Шаров , Елена Вильоржевна Галенко , Мария Васильевна Семенова , Мария Васильевна Семёнова , Мария Семенова

Фантастика / Детективы / Проза / Славянское фэнтези / Фэнтези / Современная проза
Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее