Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935)

Сегодня много диктовать не буду – что-то опять раздражилось горло, надо отметить, что это не ангинного вида, а скорей как бы обожженность. Не удивляюсь этому, и Вы это поймете. Огня много. Не диктую также и потому, что сегодня у Хорвата придется говорить с пресловутым епископом; можете себе представить, насколько много потребуется голосовых, горловых возможностей. И только подумать, что все это раздражение горла абсолютно зря – на то, чтобы перечитывать какие-то зловредные бредни и сплетни. Но что же делать, все должно быть по сознанию. Отметьте, что до сих пор мы не имеем ни одного ответа на наши протесты и письма в Яп[онию]. Нельзя же предполагать, что все наши заявления не вызывают никаких последствий, потому продолжайте всякие расследования и добивайтесь последствий, иначе какая же кооперация возможна. Получились письма из Наггара от 22 декабря. Радуюсь, что зубная боль проходит. Глубоко правильна оценка Е.И. всех харбинских происшествий, тем более мы должны довести до конца тактику адверза. Так же справедливы соображения Е.И. и по поводу Боргеса, напрасно он стал бы себя оправдывать тем, что он секретарь. Достаточно знаем, что именно секретари в конце концов дают форму и движение делу. Еще раз хочется, чтобы печатаемая вторая книга о Пакте была уже разослана, ибо она и своим заглавием и содержанием поможет многому. Надеюсь, что когда пишем это, – книга уже разослана и производит благотворное воздействие. На все темные вражеские воздействия нужно отвечать по существу.

12 января 1935 г.

Получены письма из Индии от 10 ноября и письмо Люиса от 17 декабря. Еще раз вижу, почему все это время я так беспокоился о своевременном выходе книги Пакта и об охранении точного титула. После снимка с письма президента Рузвельта как будто казалось, что после его личного правильного упоминания все в порядке, но затем внутреннее чувство опять подсказывало, что что-то должно быть не упущено. Из письма Люиса вижу, что книга не могла выйти вовремя из-за отсутствия специальных сумм. Неужели жертвовательница, так определенно давшая обещание в моем присутствии, затем не сдержала слова? Это тем более прискорбно, что книга должна была быть разослана ранее и тем самым всякие неопределенности изгладились бы. Надеюсь, что наш Друг, давший хорошую беседу для журнала «Нью Дайджест», успеет вовремя не проморгать нужные формулы. Ведь время так срочно, что и сказать нельзя. Столько трудов было положено на Пакт, что нужно избежать во что бы то ни стало всяких вредных осложнений. Пусть Друг не забывает свое официальное в Пакте положение, которое прежде всего обязывает его полностью охранить и основу. Зерновой вопрос, как я вижу из письма Люиса, тоже недаром меня все время тревожит. Конечно, хорошо, что Сав[ада] дал такие любезные заверения, теперь следует его заверения закрепить в ответном ему письме, в котором можно, к сожалению, указать, что издаваемая на яп[онской] концессии в Тяньцзине газета «Возрождение Азии», которая здесь везде почитается японской газетой, до сих пор продолжает всякие нелепые намеки, названия и упоминания. Таким образом, надо выразить надежду, что его представление вызовет должные фактические следствия. Во имя благотворного сотрудничества то, что достойное и определенное, должно быть достигнуто, ведь сотрудничество не может быть односторонним. Надеемся, что Лепети не останется по обыкновению в неопределенных формулах, а также будет тактично и деятельно добиваться следствий. Как я уже писал, наши отдельные организации могли бы или через президента Музея, а иногда, может быть, и самостоятельно заявлять свои протесты по поводу происходящей интриги. Думая о комитете Музея, мне вспоминаются два имени, Петерс[он] и Моск[ов], которые своими неосновательными действиями не внушают доверия. При таких участниках тот самый комитет может пострадать, а потому следует быть особенно осторожным. Дело Канзаса, дело Пакта привлекают наше внимание. И в том и в другом случае мы уверены, что наш Друг найдет сильные должные формулы; по поводу Канзаса напишу подробности немедленно, когда их сам получу. Не странно ли, что письма из Индии от 22 декабря пришли вчера, а письма от 10 ноября пришли сегодня.

Вечером происходила у ген[ерала] Хорвата длинная беседа с епископом. Конечно, она была не плохой, и, вероятно, он загладит некоторый нанесенный вред. Ведь все-таки он признал, что изображение изуродованного портрета и нелепый обряд посвящения были посланы им в Харбин. Как он выражается, «только для осведомления». Также он признал, что в Шанхае он угрожал Содружеству Преподобного Сергия анафемой. Я его спрашивал, что если я читаю в книге, что ген[ерал] Хорват является масоном гроссмейстером, или если я слышу что епископ Виктор масон, то почему я должен этому не верить, если идти по стопам случившегося? Теперь епископ хочет писать куда-то обратно. Дай Бог, чтобы из этих писаний не получилось чего худшего, как частенько уже бывало.