Дневник Марины Мнишек

Дня 24. Послали приставы за паном Запорским, Яном. Взяли его к себе и посадили под стражу. А потом он был заключен в тюрьму по царскому приказанию за то, что тайно посылал своего хлопчика с письмами в Москву.

Были мы из-за этого в тревоге несколько дней, ибо из многих мест доходили слухи, что на нас должны напасть.

[Раздел 12] [Октябрь]

В те дни непрестанно люди Шуйского из полков уезжали, притворяясь, что никаким способом не могли устоять перед врагом. Говорили о больших тревогах в Москве. И в самом деле, мы своими глазами видели, что бежали многие их знатные бояре с женами из Москвы, услышав о большом войске под Серпуховом. Пришла также весть, что в Москве решили запереться. Приставы хотели отобрать у нас оружие, но мы не дали. Якобы то войско Дмитриева пришло под Москву,[220]и это нас сильно встревожило, пугали нас “потопом” и другими угрозами.

Дня 25. Те несколько десятков человек, которых глинскими звали (по имени двора Глинских в Москве, как выше упоминалось), когда им приказали перебраться на Татарский двор из тех домов, в которых они стояли, не хотели делать этого никоим образом. Потому что на том дворе несколько сотен татар, пленников, от поветрия умерло, и тела их еще там оставались. Неубранный труп самого мурзы лежал у него на дворе, и рядом с ним тела его двух сыновей, а под полом было очень много других трупов, которые при нас вывозили. Наши, вместе с тем, боялись оказаться там в заключении. Но их морили голодом так, что некоторые решили перебраться, другие же, сколько можно было, настаивали на своем и вынудили разместить их вместе с нами. Но потом, когда пану воеводе построили другой двор, в котором он должен был разместиться со всеми, и тем из-за тесноты не осталось места, они вынуждены были податься туда, на Татарский двор.

Дня 27. Пришла весть, что шведы должны вторгнуться через границы под крепости Корелу и Орешек.