Дневник матери

Мне кажется, потому, что мы слишком много нянчимся с ними. Начиная с детского сада мы без конца твердим о правах, а вот об обязанностях говорим очень мало. А ребята должны уже знать, что за то, чтобы они имели возможность сидеть за партой, люди жизнь отдавали! И что есть на свете такие прекрасные слова, как долг, честь, благородство, о которых надо вспоминать не только тогда, когда пишешь сочинение по литературе, а помнить всю жизнь, каждый свой шаг, каждое своё слово сверяя с ними.

Особенно удивляют меня, а порой и возмущают десятиклассники, в них все ещё много школярства. В том числе и в Юрке, конечно. На днях он пришёл домой и стал рассказывать, как они забавлялись на уроке немецкого языка:

– Вовка нарисовал Евгению Александровну вот с таким носом! Ну, копия! Мы со смеху поумирали!

– Юра!

– Ну честное слово, мама, было смешно!

– Смеяться над учительницей!..

– Знаю, мама, все знаю, что ты сейчас скажешь: смеяться над учительницей стыдно, её труд – подвиг, надо любить и уважать учительницу… Но представляешь, весь класс хохотал, передавали бумажку с парты на парту, за животы хватались…

– Значит, плохой ваш класс! А небось больше поло вины комсомольцев… В ваши годы Гайдар полком командовал!

Меня всегда удивляет, как в подростке с его богатой внутренней жизнью, которая по силе эмоций, по глубине восприятия действительности, по чистоте и красоте устремлений несравненно богаче жизни взрослых, могут уживаться хулиганские выходки. Избыток ли энергии ведёт к этому? Недостаточная ли культура? А может быть, неумение сдержать себя?

Вот в том же Валином классе, повторяю, ребята как ребята, а поведение их вызывает столько нареканий. Но «проработка», видимо, всё же проняла их. В конце собрания всем классом принимают решение поднять успеваемость и дисциплину. После того как уже проголосовали, неожиданно встаёт Д. и говорит:

– Пусть наши комсомольцы покажут нам пример, а мы уже постараемся не отстать от них. Я лично обязуюсь не нарушать больше дисциплины, а насчёт успеваемости… так она у меня и так хорошая!

Многие из нас прощают ему то, как он вёл себя в начале собрания. Кое-кто пытается даже тихонько поаплодировать ему. Но больше всех рада за него Валерия Герасимовна – классная руководительница.

«Ну, милый, не подкачал!» – так и написано на лице её во время выступления ученика.

Когда родители расходятся, мы, несколько человек, остаёмся в классе. Начинается задушевный разговор о детях. Все чуть взволнованы, все в приподнятом настроении. Вновь заходит речь о Д. Кое-кто продолжает возмущаться им, говоря, что он «зло» класса, что вот такие, с виду «невинные, кающиеся мальчики» и разлагают остальных учеников.

– Что вы хотите, товарищи! – говорит Валерия Герасимовна, желая прекратить нападки на ученика. – Учтите его семейную обстановку: отец убит на войне, а матери не до него – у неё муж молодой, пожалуй, немногим старше сына…

После этих слов даже самые ярые противники Д. умолкают и невольно задумываются…

– Вообще за всю мою долгую работу в школе, – продолжает Валерия Герасимовна, – я убедилась: если в поведении ученика или в его успеваемости что-нибудь неблагополучно – ищи причину в домашней обстановке. Родители или разошлись, или они не в ладах между собой… Да что далеко ходить за примером. Возьму себя. Осталась я молодой вдовой с тремя ребятами. Подросли они, а я и говорю им: «А что вы, ребята, скажете, если я замуж выйду?»

Был тогда один человек. Любила я… Дело прошлое… Так вот, когда я так сказала, Сергей, старший мой, посмеялся. Люся молча вышла из комнаты. А младший, Андрюшка, сидел, сидел нахохлившись, да и заявил: «В тот день, мама, как это случится, я домой не приду!»

Так и пришлось мне одной век куковать… Сейчас-то они, когда выросли и своими семьями обзавелись, поиному рассуждают. Тот же Андрей говорит мне: «Зря ты, мать, нас послушалась!»

Ну, а годы-то не вернёшь назад…

Валерия Герасимовна вздыхает. А мы, глядя на неё, седеющую, моложавую, думаем о том, что, вероятно, нелегко было ей, молодой, красивой, отказаться от счастья. Но, с другой стороны, неизвестно, кем стали бы её дети, не принеси она себя «в жертву»?

А сейчас она может гордиться ими: один сын – врач, другой – инженер, а дочь – учительница.

Сложное это дело – решить судьбу детей. И не всегда, может быть, следует идти на поводу их эгоистических побуждений. Случается, что и неродной отец окажется для них лучше родного. Но бывает и так, что попадётся детям такой отец, что было бы им лучше жить только с матерью.

Вновь заходит разговор о детях, о том, как сложен и противоречив бывает порой внутренний мир мальчишек тринадцати-четырнадцати лет. Валерия Герасимовна уверяет, что работа с мальчиками ей даёт большее удовлетворение:

– Мальчики живее реагируют на окружающее. Мальчишке, тому до всего дело. Он «может не знать, что задано на завтра в школе, но он знает, какая температура воздуха была вчера в Антарктиде и сколько тонн груза способен поднять своим хоботом африканский слон».